Сорель хмуро строгала капусту и складывала в миску. Шипенье на плите напомнило о рисе; она кинулась его спасать и буркнула недоброе слово о пене, разлившейся по плите.
Блейз тоже подошел и предложил:
— Давай я.
Но она мотнула головой:
— Сама справлюсь. — Сорель переставила кастрюльку на плиту слабого подогрева, выключила горячую плиту и взялась за тряпку. Пока она вытирала грязь, Блейз тактично отступил в сторону.
— Могу же я чем-то помочь тебе?
— Можешь. Уйди и не отвлекай меня, — проскрипела она, а он засмеялся.
— Я тебя отвлекаю?
Сорель сообразила, что он не сказал и двух слов, а теперь у него был такой самодовольный вид, как будто он радовался, что одно его присутствие ее отвлекает, видите ли.
Она взяла нож и стала быстро резать морковку. Один кусочек отскочил на пол. С ножом в руке она повернулась, и Блейз в шутливом ужасе поднял руки вверх.
— Ухожу, ухожу, не размахивай этой штукой!
Сорель невольно улыбнулась.
Он подскочил к двери, она снова застучала ножом. Он обернулся и спросил шутливо:
— Не знаешь, морковке больно?
Она повернула голову на его голос и тяпнула ножом по пальцу.
— Ой! — Сорель инстинктивно прижала палец к губам.
Блейз свирепо выругался, в два шага подскочил к ней, поставил стакан на стойку и взял ее за руку. При виде крови он снова выругался и подтащил ее к раковине.
— Извини! — Он побледнел, сдвинул брови и подставил ее руку под холодную воду. — Аптечка первой Помощи в ванне?
— Да.
— Потерпишь, пока я за ней сбегаю? Позвать маму?
Сорель покачала головой.
— Пустяки, просто царапина.
— Я через минуту. — Он быстро наклонился, поцеловал ее в щеку и выскочил из кухни. Вскоре он вернулся с красной коробкой в руках. — Поглядим. — Порез кровоточил, он старательно отер ей палец. — Может, заклеить?
— Нет, — твердо отказалась Сорель. — Там есть тампоны, надо приложить, а потом завязать.
Блейз колебался, и она приказала:
— Действуй, я не могу одной рукой.
Он сделал все, что нужно, а когда закончил, не выпустил ее руку.
— Я виноват.
— Ничего подобного.
— Нет, все произошло из-за меня, из-за моей парфянской стрелы, ты же говорила, что я тебя отвлекаю.
Она не спорила. Он по-прежнему отвлекал ее — перед тем как отпустить, поцеловал руку, и в порезе возникла тупая боль в ответ на прилив вспыхнувшего желания.
В припадке раскаяния он был неотразим; она бы предпочла, чтобы он злился, ей стало бы легче ему противостоять.
— Теперь я просто обязан тебе помогать, — объяснил он. — С бинтом на пальце работать трудно.
