Помогло журчание воды, шелест деревьев под легким ветром. Одинокая птичка сонно чирикнула и вспорхнула, перелетая на другое дерево. Сорель вздрогнула.
— Это дрозд, — успокоил Блейз.
— Я знаю. Я не испугалась.
— Ты всегда была черствой булочкой под сладким кремом.
— Спасибо. Надеюсь.
Блейз засмеялся.
— Неудивительно, если разобраться: единственный ребенок в семье, ты всегда ощущала любовь и заботу, тебе нечего было хотеть, все у тебя было. Даже я тебя баловал.
Сорель вспомнила, как на свадьбе Елены он в порыве злости бросил, что она избалованная дамочка.
— Ты тоже единственный ребенок в семье, — возразила она.
— Да, но мои кузины выбили из меня убеждение в моей уникальности.
— Самоуверенность им не очень-то удалось с тебя сбить.
Он опять засмеялся.
— Я рано умел постоять за себя.
И за Сорель тоже, когда кузины чересчур донимали ее. Наверное, она слишком много на него взваливала.
Сорель дрожала, и Блейз предложил:
— Ты озябла. Давай вернемся в дом.
Он встал, слегка приподнимая ее за талию, и чтобы удержаться, она уперлась рукой ему в грудь и почувствовала, как его подбородок коснулся виска.
Его рука напряглась, и Сорель прильнула к нему, вдыхая запах его кожи и ощущая тепло его тела.
Он крепко ухватил ее за плечи.
— Что ты пытаешься делать, Сорель? — громко, чтобы она пришла в себя, спросил Блейз.
— Я? Ничего. О чем ты говоришь?
— Ничего? — недоверчиво переспросил он. — Тогда помоги мне Бог, если ты решила ничего не делать! — Он взъерошил волосы и сунул руку в карман. — Пошли.
Он сделал несколько шагов по тропинке, но она не тронулась с места. Сердце стучало, в голове стоял звон. Она не так наивна, чтобы не догадаться, в чем дело.
Блейз ее хотел. И боролся с собой.
От такой мысли у нее взыграла первобытная женская гордость. Сорель наклонила голову и услышала как бы со стороны свой звенящий голос:
— Чего ты боишься, Блейз?
Он круто повернулся.
— Я? Боюсь?
— Почему ты сам не сделаешь что-нибудь, вместо того чтобы обвинять меня?
Он дернулся, как от удара.
— Если я попытаюсь что-то сделать, у тебя будут основания бояться.
Сорель вскинула голову. Опасная, но захватывающая игра! Наконец-то напряжение между ними вырвалось наружу. Она ехидно произнесла:
— Извините, извините. Я вас не боюсь, мистер Большой Страшный Волк.
Блейз осклабился в улыбке, так что стал действительно похож на хищника.
— Ты сама не знаешь, о чем просишь, Красная Шапочка.
Сорель засмеялась.
— Я далеко не тот наивный ребенок, которого ты помнишь, — уведомила она Блейза и с удовольствием увидела, как улыбка сбежала с его лица, а рот захлопнулся, словно капкан.
