— Регина? Господи, теперь узнала, конечно. Двадцать лет прошло… То-то мне номер телефона показался знакомым. Как же тесен мир!
— Ну, не зря, значит, я тебя пригласила зайти. Да, познакомьтесь: Наталья Алексеевна — Станислав… ха, Алексеевич!
— Нет уж, никаких отчеств! А то потом до скончания века так и будем церемонии разводить! — возмутился Слава. — Вы вместе с Региной в школе учились, Наташа, да? Да вы снимайте пальто, проходите, мы как раз собирались чай пить. А то вы вся дрожите.
Наташу действительно била дрожь, но не от холода, а от волнения. Первый раз в жизни она по собственной воле ввязывалась в какой-то сомнительный роман. Хотя о собственной воле можно было говорить с большой натяжкой. Никита ворвался в ее жизнь, размеренную, отлаженную, без особых страстей и горестей, как торпеда в бок пассажирского судна. Месяц назад ей, старшему преподавателю на кафедре истории одного из московских вузов, замужней женщине, матери четырнадцатилетней дочери, и в голову не могло прийти, что она будет после работы встречаться с мужчиной, старше ее на пятнадцать лет, ждать его звонков, непрестанно о нем думать. И бороться с собой не ежечасно — ежеминутно, чтобы не сорваться, не бросить все и не отправиться с ним… да куда угодно! Но месяц прошел в невинных прогулках, посиделках в кафе и в общем-то тоже невинных поцелуях в подъезде при расставании.
И вот «Снежная королева», похоже, растаяла. Муж повез дочку на весенние каникулы к друзьям в Ригу, сама же она освободиться на работе не могла. Но не смогла и умолчать о том, что осталась одна в Москве на десять дней. Пригласить Никиту к себе? Нет уж, достаточно она слышала анекдотов о том, как муж не вовремя возвращается домой из командировки. Пойти к нему в гости? Да, пожалуй, но только днем, только днем! На чашку чая. На час, не больше.
И вот не выдержала, примчалась раньше срока, позвонила, пришла. Теперь не он ее ждет, а она его, да еще оказалось, что соседка по квартире — знакомая школьных лет. Не близкая подруга, но гуляли в одной девчоночьей компании, ходили вместе на лыжах, бегали на коньках. И смотрит на нее Регина как-то странно: не то осуждающе, не то с сочувствием. И еще этот седой красавец, то ли друг ее, то ли родственник.
Зазвонил телефон, и я сняла трубку:
— Да? Ах, это ты… Звонила. Баранки гну, сколько раз просить тебя не нукать. Через полчаса? Прекрасно. Здесь Слава, будешь говорить?
И, повернувшись к Славе, сказала:
