— Хорошо, — сказал он с одобрением.
Перемены, думала она, камни, положенные для перехода через реку! Ерунда. Она предпочла бы мост, а также право свободного выбора — переходить или нет, а если переходить, то — когда! Но она заставит его заплатить за все.
— Ты бывала в Кемберлендском аббатстве, Оливия?
Его вопрос прозвучал как раз вовремя, потому что в эту минуту она думала о том, где они остановятся на ночь. Словно он читал ее мысли.
— Нет, сэр, я раньше не бывала так далеко от нашего поместья. Эти места мне не знакомы.
Он повернулся к ней и посмотрел на нее.
— Мы останавливались здесь, когда ехали сюда. Аббат, отец Даниэль, — необыкновенно милый человек, он был близко знаком с моим отцом. Он также знаком с настоятельницей Антонией. — Он помолчал, ожидая от нее реакции при упоминании имени их общей знакомой.
— Это мне известно.
— Известно? — К ее молчаливому удовольствию, на этот раз удивился он, а не она. Оливия постаралась, чтобы ее голос звучал небрежно, изо всех сил пытаясь спрятать улыбку.
— Да, мне известно, что он и настоятельница Антония знакомы.
— Он приезжал в ваш монастырь, Оливия?
— Только однажды. — Ей так хотелось заставить его выспрашивать у нее все, и было любопытно, почему ему так важно знать, насколько близко они знакомы.
— Недавно?
Его интерес к этому вопросу был так очевиден, что она больше не смогла сдерживаться и звонко рассмеялась. Она запрокинула голову, и смех ее был как переливы серебряных колокольчиков. До этого он только однажды видел, как она смеется, и теперь был совершенно заворожен ею. Ее красивые ровные зубки так лукаво поблескивали, глаза так искрились, что Лоуренс не мог не заразиться ее весельем.
— Скажи мне, дамуазель, — с улыбкой спросил он, — зачем он мог приезжать к вам? Я никак не могу догадаться. Ага, подожди! — Прежде чем она смогла ему ответить, он сделал предупреждающий жест рукой. — По-моему, я понял. Это имеет отношение к шитью золотом, не так ли? Вы выполняли работу для аббатства?
— Несколько лет назад, — отвечала Оливия, поправляя ленту в гриве своей лошади, — отец Даниэль и его ризничий приезжали в наш монастырь. Я встречалась с ними, но они, конечно, меня не запомнили. Я только показала им некоторые из работ, которые мы выполняли в нашей мастерской. Насколько помню, им понравилась шелковая напрестольная пелена с нарядной каймой. Это у них было первое вышитое украшение, потому что братству цистерцианцев только недавно разрешили их использовать. Они в этом от нас сильно отстали, — снова рассмеялась она. — Потом мы вышили для них ризы и подарили им.
