Марсель взял у нее из рук полотенце для посуды и бросил его в угол, потом повернул Кэрол к себе и проникновенно посмотрел ей в глаза.
— Я знаю, что ты теперь думаешь, дорогая, но это не так, — сказал он слегка обиженно. — Жанна не принадлежит к моим постельным подружкам, которым я дал отставку, как ты выразилась. Она была разъярена и разочарована только потому, что я не предоставил ей работы в качестве натурщицы, и потому, что я отклонил все ее попытки сблизиться со мной. Вот почему она мне и наговорила гадостей.
Кэрол попыталась высвободиться, но он держал ее крепко. Насколько смогла, она сделала равнодушное лицо и пожала плечами.
— Если быть точной, то мне ведь все равно, Марсель. Но постепенно все это начинает казаться комичным, когда слышишь такие замечания со стороны самых разных людей.
— Что ты имеешь в виду? То, что сказала Жанна…
— Речь идет не только о Жанне, — прервала она его нетерпеливо. — Вчера после обеда это была твоя консьержка, вечером — Сильви, а сегодня — Жанна. Кроме того, мадам Крозье, моя консьержка, рассказывала мне вещи, которые вряд ли можно назвать лестными для тебя.
Марсель презрительно выдохнул:
— И ты веришь этой болтовне?
— В принципе, я не обращаю внимания на сплетни, и я сказала это мадам Крозье. Но когда люди ругаются, то всегда можно заметить искорку правды.
Марсель отпустил ее и подошел к окну, а затем снова повернулся к ней.
— Так называемая искорка правды состоит в том, — сказал он медленно и с нажимом, — что женщины окружают меня и мечтают, чтобы я их нарисовал и стремятся когда-нибудь оказаться в моей постели. Я говорю это без рисовки и вовсе не горжусь этим, Кэрол. — Он смотрел на нее серьезно. — Если я им отказываю, то они становятся пошлыми, ругают меня и приписывают дела, которые не соответствуют действительности. Это — правда.
Она сглотнула, ей хотелось ему поверить и в общем-то она уже сделала это, однако смотрела на него с подозрением.
— Пусть это так, Марсель, — сказала она. — Мне, собственно говоря, совершенно не нужно интересоваться этим. Я только бы не хотела, чтобы повторялись такие сцены, как вчера в машине. Я не собираюсь становиться одной из многих в твоей жизни.
От нее не укрылось, что по его лицу скользнуло выражение боли, и ей самой стало больно. Возможно, она поступила с ним несправедливо.
Он снова подошел к ней.
— Кэрол, дорогая, я же тебе только что объяснил, как у меня появилась эта слава. Разве я виноват в том, что женщины от меня без ума?
