Его светлость с трудом разместил свою шестифутовую фигуру в кресле, когда его ушей достиг возбуждённый гул, происходящий от собравшихся в эркере. Их внимание, как он заметил, было направлено не на прохожих на улице Сент-Джеймс, а на обтянутую кожей книгу пари.
Через мгновение лорд Аддервуд прошёлся своим пронзительным взглядом по комнате, остановившись на давнем школьном товарище.
– Ах, вот ты, Марчмонт, – сказал он.
– Как ты наблюдателен, Аддервуд, – ответил Марчмонт – От тебя не спрячешься.
– Я собирался искать тебя по всему клубу, – сказал Аддервуд – Мы не можем закрыть книгу пари без тебя. Что скажешь? Я говорю, что это она.
– Тогда я говорю, что это не она.
– В таком случае, сколько?
– Поставь за меня тысячу фунтов, – сказал герцог. – Но, умоляю, вначале, скажи мне, кто она. И, во-вторых, о чём идёт речь?
Каждая голова и каждая пара глаз обратилась в его сторону.
– Мой Бог, Марчмонт, ты где был? – изумился Аддервуд. – В Патагонии?
– Трудная ночка, – ответил его светлость. – Не помню, где был. Где находится Патагония? Где-то возле Лиссон Гроув?
– Он не читает газет до сна, – Аддервуд пояснил остальным.
– Я нахожу в них безотказное средство, чтобы заснуть глубоким сном без сновидений, – сказал его светлость.
– Но Вам и не нужно ничего читать, – сказал Уорчестер. – Они расклеили рисунки в витринах всех книжных магазинов.
– Я ехал другой дорогой, – заявил Марчмонт. – Не видел никаких рисунков. Что случилось? Ещё один герцог королевской крови ухлёстывает за немецкой принцессой? Не удивительно. Я давно жду, чтобы кто-то из королевской семьи совершил что-то действительно шокирующее, например, женился на англичанке.
В прошлом ноябре, после долгих и мучительных родов, обожаемая всей страной принцесса Шарлотта произвела на свет мертворождённого сына и скончалась. Это был печальный конец надеждам Англии, ведь она была единственной дочерью и наследницей Принца-Регента, что заставило её дядей, королевских герцогов, забросить своих любовниц и многочисленных внебрачных отпрысков и начать брачные переговоры с различными немецкими кузинами.
– Ничего подобного, – сказал Аддервуд. – Это о Лексхэме. Мы поровну разделились на тех, кто верит, что его лордство окончательно лишился рассудка, и тех, кто говорит, что он в порядке.
Глаза Марчмонта приоткрылись, и его праздный ум пришёл в состояние близкое к вниманию.
– Зоя Октавия, – сказал он. Если ставки делались о Лексхэме, значит, это имело отношение к его без вести пропавшей дочери.
