– Я приехал прямо сюда, как только получил её. У меня было время только взглянуть… – Он оборвал себя, его глаза расширились. – Боже, это шокирует! Ты знал, Марчмонт?
– О, Аддервуд, твоя память достойна жалости. Как я могу знать, что там, если ещё не читал?
Аддервуд посмотрел на него через газету, опустил взгляд снова и начал читать вслух:
«Восточные приключения мисс Лексхэм. Джон Бирдсли. Следующее драматическое повествование содержит полное и правдивое изложение событий, произошедших с дамой высокого происхождения, как было рассказано ею нашему корреспонденту».
Аддервуд оторвал глаза от газеты.
– Драматическое повествование? Странный способ выражаться.
– Все знают, что Бирдсли воображает себя писателем, – сказал Марчмонт. – Как я помню, однажды он написал отчёт о пожаре в форме греческой поэмы, дактилическим гекзаметром.
Аддервуд вернулся к газете и продолжил читать в подходящем драматическом тоне:
Каир, Египет.
Рождество 1817 года.
Она не могла решить, будет ли обезглавливание самым худшим из того, что может случиться с ней.
Хотя, определённо, существовала и такая возможность.
Солнце уже село, и почти полная луна всходила на небе. С наступлением ночи ворота квартала Эль-Эзбекия, где проживали европейцы, закрывались, так же, как и ворота в других частях города.
В Каире только полицейские, преступники, демоны и призраки блуждали по улицам в темноте.
Уважаемые люди не выходили из дома, а респектабельные дома не открывали дверей.
Она это знала. И в то же время продолжала свою безумную гонку к воротам. Вопрос о возвращении назад не стоял.
Она подошла к ограде и стала смотреть на запертые ворота. Её мозг торопливо перебирал возможные варианты. Их не было.
В любую минуту полиция или стража квартала могут появиться и схватить её. Что бы не произошло потом, хорошего будет мало. Возвращение в дом, из которого она сбежала, вело лишь к неминуемой гибели. Её отдадут на потеху солдатам, или высекут, или забьют камнями, или возможно, всё вместе. Либо, если они будут заняты более важными делами, ей попросту отрубят голову.
Девушка постучалась в ворота.
Лицо появилось в окошке.
– Уходи прочь, – сказал ей сторож.
– Во имя милосердия, – проговорила она. – У меня важное сообщение для английского эфенди. – Она приподняла руку, чтобы он мог увидеть рубиновое ожерелье, свисавшее с её пальцев. – Господь вознаградит Вас за помощь мне.
На случай, если Господа не окажется поблизости прямо сейчас, у неё были приготовлены ценные ювелирные украшения.
