Здесь будет легче, сказала она себе. Ей было достаточно найти дорогу в мир, которому она принадлежала по своей сути.
Она вернулась домой тихо. Лорд Уинтертон намеревался избежать беспорядков, миновать которых, в конце концов, не удалось. Её прятали два дня в доме родителей, за закрытыми окнами и занавесями. Словно она и не покидала гарем.
Девушка прошла на балкон.
Толпа умолкла.
Как и её сёстры.
Сотни голов поднялись вверх. Все взгляды сосредоточились на ней.
Её бросило в холод, затем в жар. Голова закружилась. Но это было замечательное головокружение от радости освобождения.
Она, наконец, вышла наружу, в открытую.
Я здесь, думала она. Я дома. Наконец. Да, посмотрите на меня. Смотрите, сколько угодно. Я больше не невидимка.
Зоя почувствовала, как большая тёплая ладонь сжала ей руку. Тепло проникало в самое сердце и заставило его биться чаще. Она осознавала, что её пульс бьётся на горле и в запястье, так близко к нему. Жар распространился по её животу и пошёл вниз, сделав колени ватными.
Я сейчас потеряю сознание, подумала она. Но она не могла себе позволить упасть без чувств от одного мужского прикосновения. В любом случае, не сейчас. Не здесь. Она заставила себя посмотреть на него.
Герцог слегка улыбнулся, насмешливо или изумлённо, – она не могла сказать наверняка.
За его полузакрытыми глазами она скорее ощутила, чем увидела, промелькнувшую тень.
Ей вспомнился краткий отблеск боли при упоминании брата. Он исчез молниеносно, но она видела в его первой удивлённой реакции темноту – чёрную, пустую, незабываемую.
Девушка смотрела дольше, чем должна была, в его глаза, эти сонные зелёные очи, пристально наблюдавшие за ней и всё же отгородившиеся от неё. Наконец, Марчмонт издал короткий смешок и поднёс её руку к своим губам, прикоснувшись ими к суставам ее пальцев.
Если бы они находились в гареме, она бы утонула в подушках и откинула голову назад, в приглашении.
Но они были не в гареме, и он отказался сделать её своей женой.
Она же не мужчина, чтобы позволить похоти руководить ею.
Этот мужчина не годился в мужья.
Когда-то между ними была привязанность. Не дружба, конечно. В детстве разница в несколько лет образовывала пропасть между ними, как и различие в половой принадлежности. И всё же, когда-то он был привязан ко мне, подумала Зоя, на его собственный манер.
Но это было тогда.
Теперь он был всем, чего может желать любая женщина, и знал об этом.
Она желала его так же, как и остальные женщины.
