Като обожала, когда Мария раскладывала карты и «гадала на будущее», тем более что ее предсказания практически всегда сбывались. Единственное, что ее иногда злило — это манера Марии чрезвычайно туманно и уклончиво отвечать на прямые вопросы. Так было и тогда, когда однажды вечером Като вспомнила о знаменитом бале-маскараде и о поразившей всех таинственной предсказательнице.
— Мари, вы помните, я вам рассказывала о гадалке на балу? — спросила она как-то вечером свою наперсницу.
Като уже улеглась в постель, а фрейлина бесшумно скользила по спальне, делая последние приготовления для отхода ко сну.
— Разумеется, ваше высочество, — спокойно ответила она.
— Ведь многие ее предсказания уже сбылись. Мой брат без ума от красотки Нарышкиной и даже не делает из этого секрета.
— Император волен вести себя так, как ему будет угодно, — сдержанно заметила фрейлина. — К счастью, у мадам Нарышкиной очень покладистый муж, который готов закрывать глаза на все, лишь бы не тревожили его покой.
— Моя невестка не так терпима, — усмехнулась Като. — Молодая императрица совсем замкнулась в себе. Если бы на ее месте была я…
— То что бы вы сделали, ваше высочество?
— Я бы очаровала своего мужа, вернула его в свою спальню и постаралась во что бы то ни стало подарить ему наследника. А может быть, и не одного…
— Вы истинная дочь своей матери, — заметила Мария. — Только вряд ли вы бы удовлетворились только ролью супруги и матери.
Като даже подскочила в своих кружевных подушках:
— Мой бог, конечно нет! Но ведь быть императрицей — это… это… Это чудесно! Я бы устраивала роскошные приемы, пышные балы, я бы привлекла во дворец самых известных поэтов, музыкантов и художников, а сама стала бы их Музой. И потом… я ведь тоже могла бы любить, кого хочу. Императрице тоже все дозволено.
— Не совсем, ваше высочество, — усмехнулась Мария. — Женщинам, даже самого высокого ранга, дозволено все же меньше, чем мужчинам.
— А как же моя августейшая бабушка? И моя августейшая прабабушка Елизавета?
— Они были не просто императрицами, они были монархинями, самодержицами. И вести себя могли практически как мужчины. Но обратите внимание, ваше высочество, двор снисходителен к амурным увлечениям монархов, но втайне осуждает монархинь, если те увлекаются… Впрочем, вы еще слишком молоды для таких разговоров.
— Нынешнюю императрицу выдали замуж за моего брата чуть ли не в тринадцать лет, — надувшись, пробормотала Като. — И никто не считал, что она слишком молода для брака.
