- Вы как легендарный Тусузов из той же "Сатиры" - для эпизода столько сил и выдумки!
- А как же? И эпизод был очень смешной. Я входила в кабинет Менглета и говорила: "Вас ждет кубанский ансамбль".
- Какой кубанский ансамбль?
- Казанской филармонии.
- А что они поют?
- Кубинские песни.
- А кто у них художественный руководитель?
- Как кто? Кац!
И это здорово принималось, даже на аплодисменты.
- В Театре сатиры вы играли довольно много. А поклонники у вас были?
- Поклонники? Не знаю. Были девчонки, которые писали мне очень хорошие письма. Но они очень любили Миронова и почему-то эту любовь, это тепло переносили и на меня. Эти девочки ездили с нами на гастроли, приходили ко мне в гостиницу, говорили какие-то приятные слова, дарили цветы. Очень хорошие воспоминания о них. Да и сам Андрюша мне очень нравился.
- Миронов ко всем одинаково относился? Или у него были симпатии?
- Даже не могу сказать. Он настолько был весь в трудах, в творческой работе, что, скорее, к нему все относились с симпатией. Хотя, конечно, кто-то его и недолюбливал из-за славы, успеха. Его обожала Верочка Васильева, опекали старики - Менглет, Папанов, конечно Пельтцер.
Когда он только пришел, его сразу стали вводить в "Клопа", потому что мы собирались на гастроли. Его буквально впихнули в Присыпкина. И я помню наш пустой зал, вошла - смотрю: Андрюша самозабвенно репетирует, ничего не видит и не слышит, пробует и так, и так... Я тихонечко постояла - он никакого внимания. И пошла. Думаю: бедный, как же ему трудно! И в результате он очень хорошо сыграл, не хуже гениального Лепко.
- А почему вы ушли из Сатиры?
- Был такой спектакль "Женский монастырь". Там играли Миронов, Мишулин, Авшаров и Рунге. У них по сюжету были жены. Вот я одну из них и играла, в паре с Борей Рунге. Спектакль шел очень часто, на гастролях почти каждый день. Он так осточертел, что невозможно было даже о нем думать! Нельзя так протирать постановку. И этот "Женский монастырь" меня доконал.
- Может, дело не в спектакле? Вы просто устали от обыденности, повседневности...
- Я долго думала, уйти - не уйти. Даже с актерами разговаривала. А потом я уже твердо решила заняться документальным кино. Пришла к Плучеку: "Валентин Николаевич, очень мне хочется уйти". Он говорит: "Не уходи, я тебе дам звание "заслуженной", дам Марью Антоновну в "Ревизоре". Я пояснила, что дело решенное, тем более что я не в другой театр собралась, а в документальное кино. Плучек на это ответил: "Значит, я не сумел тебе дать столько работы, чтобы ты была загружена. Мне очень жаль".
