Поглазеть на представление сбежался весь поселок. Бабы в цветастых юбках охотно что-то наговаривают журналистам. Под ногами все время шмыгают ребятишки, норовя попасть под прицел камер. А вот мужики ведут себя спокойнее, курят, поглядывают с хитрой усмешкой.
Наконец, все закончилось.
Собрались уезжать. Борис делал пометки в блокноте, Ромка упаковывал камеру. Как вдруг к ним подскочила девчонка лет так десяти, бойкая, пестрая.
— Вы журналист, да? — без страха спросила она Бориса.
— Журналист. Будешь хорошо учиться, тоже станешь.
— Неа, — девчонка громко рассмеялась, вскинув чернявую голову и оскалив выпирающие клыки (Борис аж вздрогнул). — А Вас бабушка хочет видеть, — вдруг сказала она совершенно спокойно.
— Мне ничего не нужно!
— Неправда! — девчонка широко улыбнулась в очередной раз, продемонстрировав клыки (Борис снова вздрогнул). — Вам бабушка очень даже нужна! Она сказала, что Вы можете прийти в любой день, когда только пожелаете! Только не тяните, а то бабушка может и передумать.
— Хорошо, — сказал Борис. Ромка уже упаковал камеру, можно было ехать, и он хотел как можно скорее отделаться от навязчивой девчонки, но та совершенно не смущалась!
Она приподнялась на цыпочках и ткнула Бориса пальчиком в грудь.
— У Вас вот здесь замочек, а бабушка знает, как его открыть. Бабушка говорит, что она не хотела этого делать. Она просто испугалась.
— Кто?
— Ну, она, — таинственный шепотом проговорила девчонка, прикрывая рот ладошкой. — Вы ведь из-за нее в аварию попали…
* * *
Странная девчонка, — думал Борис в машине. — Откуда она про аварию знает? А зубы-то какие! Как у вампира. Челюсть, наверное, узкая. И почему ей прикус не исправят? Ой, да дались мне ее зубы! — тут же разозлился он и уставился в окно, стараясь не думать.
Ни о чем.
Но думалось.
Даже сон приснился.
Сон вообще был какой-то странный. С чертовщиной. Ему снилась маленькая цыганочка — она пританцовывала и в смехе скалила свои острые зубы, что-то говорила про бабушку, про тайну сердца. Затем Борис почему-то оказался перед дверью, показавшейся ему смутно знакомой. Он откуда-то знал, что ее не нужно открывать, но все равно открыл.
И проснулся…
Проснулся Борис липкий, холодный. Что его так напугало — понять он не мог, сон вроде бы хорошо запомнился. Но все равно было в нем что-то такое по-настоящему ужасное…
* * *
В субботу Борис повез Ленку к родителям.
Заранее он ничего родственникам не говорил, что они назначили дату свадьбы, но был неприятно удивлен, увидев, что мать собрала праздничный стол.
