— Так, еще что?
Кандито не спеша сделал глоток из стакана и задумчиво посмотрел на старого школьного товарища:
— А ты изменился. Смотри, Конде, на твоей работе и хороший человек может скурвиться.
— У тебя что, Ржавый, крыша поехала?
— Нет, это у тебя крыша потихоньку съезжает. Ты меня готов подставить, потому что тебе надо решить свои проблемы, а до меня тебе дела нет. Так что теперь сам их решай.
Конде посмотрел в покрасневшие глаза Кандито и почувствовал себя обезоруженным. Ему захотелось встать и уйти, но тут его осведомитель заговорил:
— Пупи настоящий волчара. Ничем не брезгует: угоняет мотоциклы, разбирает на запчасти и перепродает; торгует валютой, проворачивает какие-то дела с иностранцами. Живет — дай бог каждому. У него мотоцикл «кавасаки» — кубиков, думаю, триста пятьдесят, круче некуда. Ну что тебе еще надо?
Конде невольно отметил про себя различие между своими ногтями, чистыми и розовыми, и длинными черными ногтями на загрубелых пальцах Кандито.
— А травкой торгует?
— Вполне возможно.
— Тогда он наверняка занесен в картотеку.
— Ну это уж сам проверяй, ты же у нас полицейский.
Конде прикончил свой стакан, закурил и сказал, глядя в глаза Кандито:
— Что с тобой творится сегодня?
Тот попытался улыбнуться, но получилась лишь невеселая гримаса. Затем поставил на пол недопитый стакан и принялся чистить ноготь.
— А что, по-твоему, должно со мной твориться? Ну скажи, Конде, чего бы ты хотел, чтобы со мной творилось? Ты сам из наших, из уличных, не в пробирке родился и должен понимать, что так у нас не делается. А я делаю. И ведь мы с тобой не в игрушки играем. Так почему бы тебе не оставить меня в покое? Я просто варганю долбаные босоножки и не желаю ни с кем связываться. Пойми ты, совестно мне в такие дела мешаться. Знаешь, как у нас со стукачами поступают? Нет, погоди, так чего ты ждешь, чтобы со мной творилось? Чтобы я и дальше тебе людей закладывал и при этом жил не тужил?
Кандито взял с пола свой стакан и выпил до дна. Конде молча встал. Он прекрасно понимал, какие чувства обуревают друга, и не менее хорошо знал, что любые оправдания в свой адрес прозвучат сейчас с ноткой фальши. Да, Кандито — его осведомитель, а на уличном жаргоне — стукач, сука… Конде поднял глаза на друга, не раз защитившего его в прошлом, испытывая мерзкое чувство, будто совершил грязный поступок или скурвился, по выражению Кандито. Но ему нужно было знать это.
— Можешь считать меня негодяем, Кандито, и, наверное, ты будешь прав. Тебе виднее. Только я так же, как ты, занимаюсь своим делом. И доведу его до конца. Спасибо за выпивку. Передай от меня привет своей красотке. И не забудь про сандалии для моей новой подружки. — Он протянул руку и пожал мозолистую, испачканную в обувном клее ладонь, которую, не вставая с кресла-качалки, подал ему в ответ Ржавый Кандито.
