— О боже, какое это теперь имеет значение? — Она с негодованием отдернула руку и резко встала. — Что, если он умрет? Что, если останется без руки… или без ноги? Без обеих ног? Как он будет жить? Он же не мыслит жизни без своих пещер.
Фридрих поднялся с дивана вслед за ней. На лице его впервые появилось растерянное выражение. Он спрятал руки в карманы и мрачно уставился в пол.
— Возможно, до этого не дойдет, — наконец промолвил он. — Лиза, я не понимаю, к чему ты клонишь.
Лиза постаралась представить себя на его месте. Ей вдруг стало жаль его.
— Я клоню к тому, что этот человек спас мне жизнь, — мягко проговорила она. — А теперь может лишиться собственной.
— Понимаю. И что же ты намерена делать?
Лиза подняла на него полные смятения глаза. Что она намерена делать? Внезапно мысли прекратили лихорадочно кружиться. Теперь она знала, что делать.
— Я должна поехать к нему, — произнесла она, и собственный голос показался ей чужим.
— Вы родственница, фрейлейн Хенни? — Медсестра узнала Лизу еще до того, как та успела представиться, и теперь поглядывала на нее с плохо скрываемым любопытством.
— Я его знакомая, — ответила Лиза. — У Максима нет здесь родственников.
Сестра насторожилась.
— Понимаете, обычно мы пускаем только родственников.
— Прошу вас!.. Вечером, перед аварией, мы были с ним вместе.
— О, понимаю. — Было видно, что она все еще пребывает в нерешительности. — Полагаю, раз вы его подружка…
Лиза сжала губы, приказав себе не возражать. Если это единственный шанс попасть к нему, она не станет спорить.
— Сейчас спрошу, — сказала сестра. — Подождите здесь.
Спрошу? У кого? Разве он в сознании? Лиза терпеливо ждала, сцепив руки. Сестра появилась через несколько минут.
— Я провожу вас в отделение интенсивной терапии, — сказала она.
— Я вам так благодарна! — От чувства облегчения у Лизы чуть не подкосились ноги.
В большой палате находились несколько пациентов. Свет был неярким. Мерцали экраны медицинских приборов. У постели одного из пациентов стояли две сестры в халатах.
Максим лежал на высокой кровати. К носу и рукам были подведены трубочки, от пластиковых заплаток на обнаженной груди отходили проводки. Лиза заметила сильный порез над бровью, ссадину на щеке и множественные ушибы на плечах и груди. Ниже пояса он был накрыт полотенцем. На левой щиколотке была повязка, и обе ступни, под которые подложили подушки, забинтованы.
— С ногами все будет в порядке, — сказала одна из медсестер, проследив за встревоженным взглядом Лизы. — Немного беспокоят ладони. — Руки Максима в повязках также были приподняты. — Обморожения очень серьезны.
