Теперь, когда она знает, кто он, и выразила свою признательность за его самоотверженный поступок — пусть и не совсем так, как ей хотелось бы, — теперь она наверняка найдет в себе силы победить собственные страхи и избавится наконец от преследовавших ее кошмаров.
Она разбила яйца и принялась энергично взбивать их. Из гостиной до ее слуха донесся очередной рев болельщиков и радостный возглас Фрица. Лиза улыбнулась. Жизнь возвращалась на привычные рельсы.
Минут через двадцать она подала Фрицу тарелку с блинчиками. По телевизору передавали новости: «…обвиняет правительство в том, что оно предает интересы налогоплательщиков», — говорила дикторша. Лиза еще не успела сесть, когда до ее слуха донеслось: «Спелеолог, оставшийся в живых после закончившихся трагедий исследований в пиренейских пещерах, снова вступил в схватку со смертью. На сей раз ближе к дому. Подробности этого происшествия мы сообщим в очередном выпуске новостей».
Лиза оцепенела. Схватка со смертью? — пронеслось в ее сознании. Это же Фоллен! Что с ним?
— Садись, дорогая, — предложил Фриц, подцепляя вилкой блинчик. — Мм… просто пальчики оближешь.
— Фриц?
— Мм?
— Про этот случай уже передавали? Про спелеолога? Они сообщили его имя?
Фриц покачал головой.
— По-моему, нет. — Увидев выражение ее лица, он нахмурился. — А что случилось? — Он взял ее за руку и заставил сесть рядом. — Мне казалось, у тебя нет знакомых спелеологов.
— Максим Фоллен.
— Ах, ну да! Мы с ним встречались. Но это не значит, что мы стали друзьями, верно? То есть, конечно, жаль, если с ним что-то случилось, но…
— Да нет же. Я его знаю. Я встретила его в горах. Еще раз.
— Ты ничего не говорила, — пробормотал явно озадаченный Фриц.
— Случая не было. Ты больше интересуешься своим хоккеем! — В голосе Лизы сквозило легкое раздражение.
— Извини, дорогая, я не знал, что тебе не нравится, — встревожился Фриц и поспешно выключил телевизор.
— Нет, нет, включи! — вскричала она. — Я хочу посмотреть… новости.
— Да, конечно. — Он снова включил телевизор, но убавил звук. Затем, аккуратно поставив на пол свою тарелку, он забрал тарелку у Лизы и взял ее за руки. — Так что же случилось?
— Он был в Гриндельвальде, — сказала она. — Он… Мы узнали друг друга… Ну ты же помнишь, тогда, на благотворительном ужине, он решил, что мне плохо, и…
— Ну, разумеется, помню. И он, конечно, тебя не забыл. Решил приударить?
— Нет, нет, — выпалила она. — Совсем не то. Он… он знал, что я обручена.
