— Ну как тебе?
Комната показалась ему неожиданно просторной. Колорит ей придавали деревянные стены, массивный камин, сложенный из дикого камня, простые лавки, допотопная керосиновая лампа. В углу скромно приткнулся топчан, покрытый старым шерстяным пледом.
— Знаешь, Рената, мне нравится… Но я не уверен, что подобная декорация уместна для цикла «Прошу слова». Здесь скорее хочется помечтать или… заняться чем-нибудь другим…
Про себя же он печально подумал, что хижина полна привидений из неведомой ему прошлой жизни этой женщины.
— Нет, ты скажи конкретно, — требовала Рената. — Я не хочу, чтобы ты зарубил эту идею на совете.
Тео пожал плечами.
— А я не собираюсь ничего рубить. Все, что касается творческих решений, — это, извини, по твоей части. Взвесь все еще раз, подумай… Но, кажется, мы опять повторяемся. Я же уже говорил, что не собираюсь вмешиваться в твою епархию. Относительно же затрат на декорацию, я прикинул — обойдется не так дорого, ожидал, признаться, худшего.
— Слава богу, я боялась, ты будешь упирать на деньги. У тебя же не голова, а счетная машина. Жаль, она не способна фантазировать, воображать, мыслить творчески.
— Предпочитаю разделение труда. Ты мысли, я буду считать. Глядишь, от такого союза и родится что-нибудь стоящее… Пойдем-ка пока за сумками. За завтраком все еще раз и обсудим, если не возражаешь…
Ему хотелось не ссориться с ней, а заключить в объятия, целовать, изгнать из хижины не дающих ему покоя духов, заниматься с ней любовью. Бурно. Нежно. Страстно…
Они спустились по тропке к машине. Она полезла за сумкой на заднее сиденье, он открыл багажник. И тут ливанул дождь, да еще какой! Спина его сразу промокла. Бегом они рванулись к хижине. И нескольких минут хватило, чтобы Рената тоже вымокла до нитки.
От души хохоча, она на пороге вдруг сказала:
— Это ненадолго. Как раз в тот уик-энд, когда я была здесь с подругами, хлестал точно такой же ливень, представляешь? Мы думали, он испортит весь наш девичник.
Боже, какой же я болван. Тео схватился за голову, смеясь, закружил Ренату по комнате.
— Пусти, я вся мокрая, — шутливо взмолилась она. — Ты тоже.
— Мне кажется, нам придется скинуть одежду.
У Ренаты оборвалось сердце.
— Тео, — умоляюще сказала она. — Тео, послушай…
Анджер видел, как краска заливает ей щеки, слышал ее прерывистое дыхание.
— Я не хочу, милая, чтобы ты простудилась. К черту твои тряпки, — лихорадочно прошептал он, расстегивая блузку, лифчик, кнопку на джинсах.
