— О'кей, — холодно произнесла Бранч. — Пошутили, и хватит. А теперь разворачивайтесь и убирайтесь отсюда.
— Боюсь, не все так просто, — возразил Тео, прищурившись. — Я здесь по делу.
Ну и нахал, подумала про себя Рената. Смерив незнакомца с ног до головы взглядом, она подумала, что мужик из тех, которые не прочь сняться для телевидения. Сколько таких перевидала! Этот был ничего. Высокий, ладный. Жаль, глаз под очками не видно. А лицо хорошей лепки. Скулы, губы отлично очерчены.
— Повторяю: разворачивайтесь и убирайтесь.
— Поверьте мне, леди. — Тео перевел взгляд на окружающее его море заинтересованных лиц, пытаясь определить, есть ли среди них Рената Бранч. — Вы совершенно напрасно так обращаетесь со мной.
Кошмар, подумала Рената. От такого настырного легко не отделаешься. Впрочем, есть способ — обнадежить.
— Послушайте, — вполне доброжелательно произнесла она, — почему бы вам не оставить ваше досье?..
— Что? — изумился Тео.
— Ваши фотографии, автобиографию, вырезки прессы, если есть… Найдется подходящая роль, мы с вами непременно свяжемся.
— Так вы полагаете, я домогаюсь роли? — Он откровенно расхохотался. — Ошибаетесь, это в мои планы не входит. Кино не моя стихия. Но будь я здесь хозяином, ассистентке, вроде вас, я не позволил бы столь бесцеремонно обращаться с кем бы то ни было. Так где ваша хозяйка, милочка? Ну-ну, не стройте из себя дурочку. Где она?
— О'кей, — бросила Бранч. — У вас две минуты на то, чтобы немедленно убраться отсюда.
— В самом деле?
Ситуация начала забавлять Тео.
— Вы прервали съемки. Спугнули коня…
— Вашу звезду, хотели вы сказать, — ухмыльнулся он.
— Смейтесь-смейтесь, но если мы не найдем Скакуна…
Рената вдруг смолкла. А что, если и в самом деле лошадь не найдется или ее придется искать несколько дней? А каждый день простоя группы будет затягивать на шее «Трибуны» все более жесткий узел. Она знала, что на глазах людей ни в коем случае нельзя распускаться, раскисать, но ничего не могла с собой поделать. Губы ее задрожали, скривились. Вся ее бравада исчезла. Она шмыгнула носом и кончиками пальцев коснулась предательски повлажневших уголков глаз.
Тео оторопел.
— Ради бога, только не плачьте, — Тео постарался придать голосу мягкость. — Если я вас обидел, то приношу свои извинения.
— Я и не плачу, — свирепо возразила Рената. — Я никогда не плачу…
— Оно и видно, — пробормотал Тео и сделал то единственное, что в таких случаях делают мужчины: стремительно шагнул, обнял и поцеловал ее в дрожащие губы.
