— Я не понимаю, почему такое замужество радует вас, — сказал Пирс, потряс головой и запнулся. — Да мы вовсе и не женаты!
Элис досадливо поморщилась и села. Сибилла будет не просто в ярости. Она с ума сойдет!
— Мы женаты, — терпеливо, словно ребенку, возразила она. — И не делайте вид, что не знаете легенду кольца. Ее в Англии все знают. Дайте мне что-нибудь поесть!
— Лично я не слышал никакой легенды. Значит, она известна не всем. Что же касается еды, разве вы не захватили с собой ничего из провизии, когда уходили?
Элис смущенно покраснела.
— Да, конечно. Несколько бисквитов с медом и кувшинчик молока, немного курицы и ветчины. Да, еще два яйца. Но я уже все съела.
Пирс посмотрел на свою собеседницу, и на его физиономии впервые отразился интерес.
— Как долго вы находились в развалинах?
— Точно не могу сказать, — ответила Элис и задумалась. — Ну, пришла я, наверное, около полуночи.
Пирс удивленно моргнул:
— В полночь? Прошлой ночью?
— Ну да.
— И все съели до моего прихода?
Элис почувствовала, что ее щеки стали совсем пунцовыми.
— Понимаете, я поругалась с Сибиллой и пропустила ужин. К тому же я съела не все, как вы невежливо изволили заметить. У меня осталось немного инжира и гранат.
— Гранат?
Он, кажется, смеется над ней?
— Да. Я оставила это для Лайлы. Я читала, что обезьяны предпочитают фрукты.
— Вычитали…
Пирс замолчал, поскольку был слишком взбешен, чтобы связно говорить. Он закрыл глаза, наклонил голову, и Элис увидела, как от гнева раздуваются его ноздри. Ей показалось, что он молится. Впечатление еще больше усиливалось монашеским одеянием.
Монах… а смахивает на шелудивого пса. Через несколько минут Пирс обрел дар речи и снова взглянул на Элис:
— Может быть, вы не заметили, леди Элис, но в Англии сейчас зима. Мы с вами находимся на краю дикого леса, в котором, несмотря на сказки о волшебных лесных человечках, скитающихся по нему невидимыми, выжить не просто трудно, а почти невозможно. Вы пошли за мной вопреки моему совету и здравому смыслу. Теперь я вынужден заботиться о вас, потому что у вас нет еды, за исключением нескольких экзотических фруктов, которые стоят больше, чем я зарабатываю за год, и которые вы бережете для обезьяны.
— Мне очень жаль, что ваш труд так плохо оплачивался, но она же должна что-то есть, Пирс.
— Я съем и ее, и ваш чертов гранат!
Он выглядел таким разъяренным, что Элис не сдержалась и рассмеялась. А после того как Лайла издала робкий тревожный звук, ее звонкий смех перешел в хохот, граничащий с истерикой. Возможно, всему виной усталость, но этот бродяга казался ей все более забавным, особенно когда был зол. Она хохотала и хохотала, по ее щекам текли слезы, но остановиться она не могла.
