— Нет, — прошептала Маргарет, — вы не можете…
— Она постоянно будет напоминать о том, что вы отреклись от нее. И, рано или поздно, только ради того, чтобы она от вас отстала, вы сдадитесь и согласитесь стать миссис Аллан Флеминг.
Губы у Маргарет задрожали.
— Ну хорошо, — прошептала она, — предположим, вы правы: моя мать действительно хочет, чтобы я… чтобы я… — Она запнулась. — Я догадываюсь о причинах, по которым она может… может настаивать, чтобы я приняла предложение вашего деда. Но… но почему он это делает? Известно, какого мнения он о моей матери. Почему же он хочет, чтобы я, ее дочь, вышла за вас замуж? — Она попыталась улыбнуться. — Что за бредовые фантазии?
— Все дело в школе, которую вы окончили. Он полагает, что там вас научили, как стать хорошей женой.
— Там меня научили всему, что понадобилось бы, если перевести стрелки часов на пару столетий назад, — с горечью проговорила Маргарет.
— Дед находит в этом свой шарм. — Аллан криво усмехнулся. — По его мнению, идеальная жена может получиться только из женщины, которая не замечает, что двадцатое столетие подходит к концу.
— Что ж, скажите старому нечестивцу, что он ошибся. Ему подошла бы безмозглая, безответная дурочка, не имеющая собственного взгляда на жизнь. — Маргарет вызывающе подняла голову. — Во мне нет ничего подобного.
Зато в тебе есть много другого, подумал Аллан, глядя на нее. Красота, чувственность и — дьявольская ли это игра или невероятная правда — почему-то невинность, заставляющая его желать… страстно желать…
Аллан нахмурился, опустил руки и отступил назад.
— Я говорил ему это, — признался он.
— И что же?
Он тяжело вздохнул и отошел вглубь комнаты. Брайан может смеяться и говорить, что тридцать два года— вовсе не средний возраст, но, черт побери, сейчас Аллан чувствовал себя старше Мафусаила.
— А то, — уныло сказал он, медленно усаживаясь в свое кресло, — что ему понравился ваш непреклонный характер.
Маргарет смотрела на него. Теперь, когда Аллан не нависал над ней, когда она уже не видела еле заметную щетину на щеках и тонкие черные линии, обрамляющие зеленые зрачки, ей было легче разобраться в своих мыслях.
— Что же получается, — неторопливо сказала она. — Ваш дед решил, что дочь женщины, которую он презирает, станет хорошей женой, потому что способна вышить на чайной салфетке «Да будет благословен этот дом» и, в то же время, обмениваться с вами оскорбительными выпадами?
— Да, звучит несколько странно…
