– Ну удивительно спящие вагоны! – вторично за эту ночь вырвалось у него. – Вот и все пока! Можно сказать – еще раз повезло.
Михай прикурил и жадно затянулся. Докурив, вернулся в купе.
– Собирайся!
Олеся пристально глядела на него.
– Ты не коммерсант! И мне надо в Москву, а не в какой‑то вонючий Донбасс!
– Ну, женщины, вас не поймешь! То ей за границу надо, то в Москву. Впрочем, это твое личное дело. Я схожу в Николаевке, – и он начал надевать кожаный пиджак. Затем защелкнул «дипломат» и, подняв диванную крышку, достал кожаную сумку с блестящими застежками. И взялся за ручку двери.
– А я? – голос Олеси зазвенел от напряжения.
– А что ты? Встретишься в белокаменной с папочкой, покаешься, скажешь, что больше так не будешь, и заживете вновь тихо‑мирно.
– И ты веришь в то, что говоришь? После всего, что произошло?
– А что произошло? – посерьезнел Михай. – Ничего не произошло. А то, что привиделось тебе в кошмарном сне, забудь, вычеркни из памяти! И меня, кстати, заодно. Считай, что я тоже тебе приснился.
– Нет, не посчитаю! Мне сейчас как никогда нужно крепкое мужское плечо, чтобы на него опереться. А ты, защитив, подло бросаешь меня на полдороге. Так не поступают честные и благородные мужчины, к которым ты себя, без сомнения, относишь!
– Да кто ты в конце концов такая, чтобы устраивать мне почти семейные сцены? – возмутился Михай. – Подкидыш какой‑ то. Да еще влип из‑за тебя в «мокруху»! Меня теперь этот поезд довезет или к виселице, или к расстрельной стенке. И все по твоей милости! Кстати, тебе за пособничество в убийстве тоже статья светит. И немалая! Так что хочешь со мной идти – пошли, вместе добираться до Москвы будем. У меня на сердце спокойнее будет – никому ничего не сболтнешь. А не хочешь – катись колбаской дальше! Но учти, если они уж решили тебя пришить – сделают на все сто процентов, можешь не сомневаться. Я уже понял – эти, из «крутых», играют по‑крупному. Так что не на этой станции, так на следующей из купе вполне могут вытащить твой хладный труп! – пугнул он Олесю напоследок.
Подействовало. Вытащила свой кожаный чемоданище и уставилась на Михая.
– Выйди, пожалуйста, мне переодеться надо!
Он пошел на перекур в тот же тамбур. Оглядел все напоследок тщательно, не забыв про переход. Везде чисто, никаких следов крови.
... На станции Николаевка Донецкой железной дороги к вагону номер девять от стоящего неподалеку на привокзальной площади «мерседеса» метнулись трое плотно сбитых парней в ветровках. Осмотрев пустое купе, переглянулись и забарабанили в закрытую дверь купе проводника. Оттуда высунулась заспанная физиономия.
