— Ну как кровать?
Роберт Партноу поднял голову и посмотрел на меня.
— Ничего.
— Выбрал нижнюю полку, да? — спросил я. — Умно.
— Мне кто-то составит компанию? — Он чуть выкатил глаза.
— Нет, нет. Просто в «Икее» были скидки на двухъярусные кровати, я и не устоял. Как спалось?
— Отвратительно. Можно сказать, я вообще не спал. Голова раскалывается.
— А тебе бы самое время отоспаться. — Я покачал головой. — Сколько ты обычно спишь, Роберт? В смысле, в будни?
— Можно что-нибудь поесть?
— Конечно. — Я откашлялся — привычка у меня такая. — Чего ты хочешь?
— А есть выбор?
— Роберт, у меня тут, конечно, не ресторан, но кухня наверху имеется. Я даже кое-что прикупил. Яйца вот, например. Сам их никогда не ем.
— Я тоже не ем яйца. И не зови меня Робертом. Я Боб.
— Раньше все ели яйца, помнишь?
Я улыбнулся ему во весь рот, но, кажется, он не обратил внимания. Он снова смотрел себе под ноги, поглаживая ладонью редеющие волосы. Несмотря на все мои усилия, он явно пребывал в дурном настроении.
— Может, овсянка? — Он все еще смотрел себе под ноги.
— Идет, Боб. Кленовый сироп, сахар, сливки, молоко?
— Просто овсянка.
— Без молока?
— Без ничего.
Сэндхерст — маленький городишко в пятидесяти милях вверх по Гудзону, если двигаться от Нью-Йорка. Безопасное местечко. Никакого сравнения с Алфавит-Сити [1], где я жил; пока не умерли родители и я не получил наследство. Однако до тех пор, пока у меня в кармане не появился пистолет, я не осознавал, что в каждой тени кроется опасность — играет с моим воображением, подстегивает его. Стыдно признать, но пистолет выпускал воображение на волю. После вечерних прогулок я писал быстро и много, а это не так уж легко, поверьте. Да, я возвращался домой и лихорадочно писал. Слова вылетали из меня, как пули.
В конце концов, что такое пистолет? Как зонтик в облачный день. Стараешься не поднимать глаза. Воображение разгулялось вовсю. Оно словно создало отдельный мир — у меня из головы никак не шло, что пистолет можно использовать для других, высших целей.
— Кричи — не кричи, — сказал я, — никто не услышит. Подвал звукоизолирован. Звук не пройдет ни вверх, ни вниз, ни влево, ни вправо. Докатится до стены или до потолка и остановится.
— А ты собой гордишься, — заметил Боб.
— Ты хоть представляешь, как трудно сделать звукоизоляцию в подвале?
— Как-то не было возможности проверить.
— Ну так поверь… — Я прошелся вдоль заграждения.
Хорошо, что наконец появилась возможность поделиться своим секретом, хоть Роберт Партноу и не идеальный слушатель. Его упрямство и отрицание порой можно было принять за напускное равнодушие.
