— Тот тип, что с часами, раскололся, мы идем по следам целой банды. Мсье Марке нн просит Вас подождать у места, где заключаются пари, и понаблюдать за тем, что делается вокруг четвертого барака.
В указанном месте стояла толпа, и инспектор Делангль проворчал:
— До чего идиотский уголок… Наконец, за кем мне следить? Мсье Маркенн вечно что-то придумает…
Он отстранил людей, которые чересчур его теснили.
— Черт! Надо работать локтями и держаться за бумажник. Вот так и Вас, наверно, зацепили, мсье Дюгриваль.
— Не могу понять, каким образом…
— О! Знали бы Вы, как действуют эти господа! Огонь, да и только! Один наступает Вам на ногу, другой чуть не выкалывает Вам глаз своей тростью, а третий вытаскивает у Вас бумажник. Три движения, и дело сделано… Я сам, говорящий с Вами, на том попался.
Он оборвал себя на полуслове и сердито воскликнул:
— Черт возьми, сколько мы будем здесь торчать! Какая толкучка! Это становится невыносимым… А, господин Маркенн подает мне знак… Одну минутку, прошу Вас… И главное — оставайтесь на месте…
Расталкивая всех плечами, он проложил себе дорогу в толпе.
Никола Дюгриваль проследил за ним взором. Но, потеряв из виду, отошел немного в сторону, чтобы его не толкали.
Прошло несколько минут. Начинался шестой заезд, когда Дюгриваль заметил жену и племянника, которые его искали. Он объяснил им, что инспектор Делангль как раз советуется с полицейским офицером.
— Деньги-то при тебе? — спросила жена.
— Черт возьми, — отвечал он, — клянусь тебе, мы с инспектором не давали никому подходить слишком близко.
Он пощупал пиджак, сдержал вырвавшийся было крик, сунул руку глубоко в карман, начал издавать смутные возгласы, тогда как мадам Дюгриваль в ужасе лепетала:
— Что? Что случилось?
— Украли! — простонал он. — Бумажник! Пятьдесят купюр!
— Не может быть! — воскликнула она. — Не может быть!
— Ну да, инспектор, мазурик… Это он!
Она принялась издавать пронзительные вопли:
— Держите вора! Моего мужа обокрали! Пятьдесят тысяч франков, мы погибли!.. Держите вора!
Их тут же окружили полицейские, отвели в комиссариат. Дю-гриваль повиновался машинально, совершенно ошарашенный. Супруга продолжала вопить, нагромождая объяснения, осыпая мнимого инспектора проклятиями.
— Ищите его! Найдите его! Жакет каштанового цвета… Бородка клином… Ах, проклятый, он пустил нас по миру! Пятьдесят тысяч франков! Но… Но… Что ты делаешь, Дюгриваль?!
Она бросилась к мужу. Слишком поздно! Он поднес к виску дуло пистолета. Раздался выстрел. Дюгриваль упал. Он был мертв.
