— Ругалась? — радостно хихикнул Сушкин.
— Она стенала, как донна Роза-Мануэлла в сериале «Заложники Рио-Эскамбреро», — печально объяснил Бамбало.
— А капитан Поль снова стр-л-радал от угрызений джентльменской совести, — вставил Дон. — «Ах, у несчастной пожилой госпожи ИИ опять из-за меня возникли тр-л-рудности»…
— Но ведь никто не виноват, что там оказалась баржа! — воскликнул Сушкин.
— Конечно, никто, — ласково подтвердил Бамбало. — И никто на свете не узнает, о чем наш добрый капитан беседовал по радио со шкипером этой баржи, которая сперва шла у нас в кильватере, а потом вдруг оказалась впереди… Хи-хи…
— Клевета! Ни о чем я с ним не беседовал!.. И вообще, хватит издеваться над старым Поликарпом! Вечные шуточки… Ещё немного, и я уйду в отставку!..
— Дядя Поль, не надо! — почти всерьёз испугался Сушкин.
— Тогда иди чистить зубы…
— Ты совсем как наша Афродита… — проворчал Сушкин.
— Это не самое плохое сравнение, — хмыкнул капитан. — Кстати, она уже звонила и желала «семь футов под килем». А какие там «семь», когда нет и двух. Того и гляди, сядем на мель…
На мель не сели. Наоборот, глубина стала больше, и «Дед Мазай» бодро шлёпал вдоль правого берега. Приветствовал гудками встречные теплоходы и баржи. Капитан отключил на полчаса электронную систему КГГ и разрешил Сушкину самостоятельно поуправлять пироскафом. Это было не-о-бык-но-вен-ное ощущение! Душа замирала от восторга, когда «Дед Мазай», послушный поворотам большущего рулевого колеса, направлял плоский тяжёлый нос то вправо, то влево. На носу, подвешенный к специальной опоре, сверкал колокол с названием пироскафа (кстати, такой же, только поменьше, висел и на рулевой рубке)… Конечно, капитан позволял Сушкину стоять на руле, когда поблизости не было встречных судов, опасного берега или отмелей. И сам на всякий случай был поблизости от штурвала.
А на носу, рядом с колоколом, нёс наружную вахту Донби. Между его расставленных ног стояло ведро с песком. Донби втыкал в него то одну, то другую голову.
— Дядя Поль, а почему он так? Боится чего-то?
— Вовсе нет! Это глупые выдумки, что страусы прячут голову в песок, если чего-то пугаются! На самом деле они просто ищут уединения, когда устают от окружающей суеты…
— А Донби-то от чего устаёт?
Кругом была тишина, солнечный простор, безлюдье…
— Бамбало и Дон просто отдыхают по очереди. Если они станут наблюдать за рекой и берегами вдвоём, у вахты станет раздваиваться внимание.
Капитан снова включил КГГ и устроился в парусиновом кресле. Сушкин — напротив, верхом на стуле. За окнами рубки тянулись низкие, поросшие ивняком берега. Кстати, довольно однообразные. Сонно гудел неподалёку шмель. Шмели все эти дни то и дело крутились рядом с Сушкиным. Но они были добродушные, и Сушкин сносил их терпеливо…
