- Что представлял из себя Московский мюзик-холл?
- Это была очень небольшая труппа: Тенин, Мартинсон, Лепко, Миров, Чернышова - впоследствии актриса детского театра, Рина Зеленая, которая вскоре ушла в театр миниатюр, Миронова, Александрова и комическая старуха, фамилию которой я забыла. Все веселые, озорные, поющие и танцующие. Оркестром дирижировал Покрасс со своей огромной шевелюрой. Знаменитые тридцать гёрлз под руководством Голейзовского! Кроме того, приглашали заграничные номера: четыре американки "Менжен Спир" делали свою чечетку во фраках, был человек с лошадью из Германии и два немца-клоуна.
Волконский был художественным руководителем, но труппа почему-то его не признавала. Труппе нравилось работать с пришлыми режиссерами. Вот у нас Корф и Каверин ставили "Под куполом цирка". Акимов ставил "Святыню брата", которую делал у себя в Ленинградском театре комедии. А Волконский ставил "Артисты варьете" и начал "Севильского обольстителя", когда его труппа отринула, и спектакль доделывал Горчаков из Сатиры.
- Какая атмосфера царила в театре?
- Такая же сумасшедшая, как и сами спектакли. Ну представьте: когда мы каждый день играли "Под куполом цирка", посреди сцены стоял фонтан - якобы холл в отеле, и в этот фонтан все падали, потому что кто-то из персонажей бил всех входящих в этот холл палкой по голове. Все летели в этот фонтан, и так каждый день. У нас был такой бродвейский дух - ежедневно один и тот же спектакль на протяжении трех месяцев. И это до того уже стояло в горле, что нужна была разрядка. И Лепко нашел выход из положения: когда в этом самом фонтане скапливалось энное количество человек, Лепко доставал кастрюльку с пельменями и чекушку водки и всех угощал. Не знаю, было ли видно это с галерки, ведь театр-то почти тот же самый - Театр сатиры. Правда, нет лож, где сидел Горький и плакал от хохота, достав огромный белый платок. Это была правительственная ложа, но из правительства у нас никого никогда не было.
Кинорежиссер Александров приходил на спектакль "Под куполом цирка" перед тем, как поставить свой фильм "Цирк" - пьеса ведь та же. Он несколько раз смотрел наше представление, чтобы не дай Бог хоть что-то повторить у себя. А я играла ту самую иностранку, которую в "Цирке" играла Любовь Орлова. Только там ее звали Марион Диксон, а у нас она называлась Алиной. И все-таки наш спектакль был смешнее. В сцене со Скамейкиным, которого играл Мартинсон, у нас были не настоящие львы, а собаки, одетые в шкуры львов. Эти замшевые шкуры застегивались на молнии, в последний момент надевались головы, и собаки были безумно возбуждены. Они выбегали, лаяли, кидались на Скамейкина, и это было так смешно, что зрители падали со стульев.
