Рождение дочери круто изменило его жизнь. Доселе он детей не жаловал, так же как и женщин. "Дядя Петя, ты меня любишь?" - спрашивал его озорной и шумный племянник. "Вдребезги!" - отвечал добрый дядя Петя, и мальчонка понимал, что лучше держаться от него подальше. Теперь же на его руках оказался маленький, беленький комочек, который стал для пожилого актера и дочкой и внучкой одновременно. В этом комочке сконцентрировались весь мир, вся жизнь, все помыслы. Он стал жить только для ребенка. Когда к Петру Петровичу приехала его бездетная сестра Мария и попросила отдать Оленьку ей, он даже вспылил: "Ни за что! Вы, женщины, глупые, вы не воспитаете моего ребенка как надо, а только испортите его!" Петр Петрович взял няню, причем к ее подбору он тоже подошел весьма серьезно и отвергнул первые две кандидатуры. Наталья Ивановна Павлова была женой сапожника, которого посадили за анекдот. Была она чрезвычайно худа, поэтому на нее однажды положили глаз киношники. После войны, когда надо было снимать фильмы про изможденных от голода советских людей, представители студийных массовок по непонятным причинам оказались весьма откормленными, поэтому Наталья Ивановна пользовалась у вездесущих ассистентов режиссеров большим успехом. У нее имеется даже целый эпизод в "Коммунисте". Наталья Ивановна была ровесницей Петра Петровича и умерла в один год с ним.
Как это ни странно, но после "Подкидыша" Репнин снимался все реже и реже. Он уже почти не работал в театре и мог бы совсем зачахнуть. Но теперь все свое внимание он переключил на дочь. Каждый месяц Петр Петрович устраивал дни рождения Оленьки и собирал актеров-собутыльников. В прихожей вывешивался плакат: "У кого страшная рожа - к кроватке не подходить!" По вечерам он пел любимую песенку малышки - куплеты водовоза:
Удивительный вопрос
Почему я водовоз?
Потому что без воды
И ни туды, и ни сюды...
Спустя многие годы Ольга Петровна Репнина вдруг осознала, что отец заполнил все ее существо. Что изъясняется она его юморными фразочками, говорит его языком, даже думает как он. "А где же я?" - спрашивает она себя порой.
Почти такой же вопрос мучил самого Петра Петровича, только в несколько ином русле. Он пытался как-нибудь выяснить свою родословную, узнать, откуда у него столь известная дворянская фамилия и имеет ли он отношение хотя бы к одному из знатных родов Репниных. В открытую идти выяснять такие вещи было чревато. Он остро чувствовал сталинский режим. Помимо этого, в памяти Петра Петровича навсегда запечатлелись события 1917 года. Его мать увлеклась большевистским движением и таскала с собой детей на сходки в особняке Кшесинской. Он видел и слышал все воочию, на его глазах бросали в Мойку интеллигентов - если шел человек в очках и шляпе, его не разбираясь хватали и окунали в реку. Поэтому никакой симпатии к революции Репнин не питал. В то же время сестра Петра Петровича стала активисткой. Она уехала в Тульское лесничество и собралась вступить в комсомол. "Ты княгиня,- был дан ей ответ.- У тебя фамилия Репнина, и этим сказано все!" Но Мария Петровна не растерялась и заявила: "Докажите!" Действительно, в Тульском лесничестве доказательства было найти трудновато. Не так-то просто было что-то выяснить и в самом Петербурге. И вот однажды Петр Петрович, зайдя в Русский музей, наткнулся на бюст князя Аникиты Ивановича Репнина работы скульптора Шубина. Как известно, А. И. Репнин был русским генерал-фельдмаршалом, сподвижником Петра I и президентом Военной коллегии. Актер долго всматривался "в лицо" скульптуры, а потом побежал домой за фотоаппаратом. Сделав снимок этого бюста, Петр Петрович вытащил из альбома свою фотографию в возрасте 48 лет приблизительно столько же лет было Аниките Ивановичу, когда его "лепили". Сравнив два снимка, актер пришел в восторг - сходство было поразительным. Сделав соответствующие выводы, Репнин, наконец, успокоился. Во всяком случае, для себя он этот вопрос решил.
