— Нет.
Пару секунд Николас молчал. Ему было достаточно просто смотреть на Джессику, гладить ее по щеке, по волосам.
— Это тебя Чайна расстроила?
Неужели она настолько не умеет скрывать свои чувства? А ведь Джессика была уверена, что может владеть собой.
— Сразу видно, что ты ей очень небезразличен.
— Когда-то у нас с ней была любовь. И мы даже собирались пожениться. Нам тогда было по двадцать лет. Я был начинающим амбициозным художником и рьяно сопротивлялся всем попыткам отца привлечь меня к большому бизнесу. Я на два года уехал в Европу. Без гроша в кармане. А Чайна ехать не захотела. Сказала, что жить нам не на что и что это не жизнь. — Николас пожал плечами. — Мы поссорились. Я, как говорится, ушел, хлопнув дверью. А она вышла замуж за другого.
Джессика испытующе смотрела на него.
— И теперь вы с ней просто хорошие друзья.
Николас улыбнулся, почувствовав недоверчивую настороженность в ее голосе.
— Чайна знает, что у нас с ней не может быть ничего иного.
Он что, пытался ее успокоить? Убедить, что для ревности нет причин? Но сама мысль о том, что он возбуждает другую женщину до состояния полного самозабвения и доводит ее до вершин блаженства, приводила Джессику до бешенства. Почему-то ей это было очень неприятно.
— Уже поздно, — она все же открыла дверцу и вышла из машины.
Николас вышел следом, подошел к Джессике и взял ее за руку.
— Николас…
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я ушел, и я уйду.
Джессика едва не сказала ему: да, уходи, но потом вспомнила, как это хорошо — засыпать в его объятиях, зная, что, когда ты проснешься, он будет рядом.
Искушение было слишком велико. Джессика уже не раз ловила себя на том, что слишком осторожничает. Может быть, уже хватит бояться? Почему бы ей просто не принять то, что есть у нее с Николасом, не задумываясь о том, к чему все это может привести и чем закончиться. Надо жить настоящим и не бояться того, что может случиться в будущем. Вот когда что-то действительно случится, тогда и будет время об этом задуматься. А сейчас надо просто жить и делать так, как тебе хочется. Сейчас Джессике хотелось быть с ним.
— Оставайся, — сказала она. — Но с одним условием: завтрак будешь готовить ты.
Николас лишь кивнул и отошел закрыть машину.
Они поднимались на лифте в полном молчании.
Джессика не могла понять, почему так волнуется. Уже давно не испытывала она подобного возбуждения, не чувствовала себя такой живой и настоящей.
Когда они вошли в квартиру, она первым делом сбросила туфли. Потом прошла в кухню.
