— Простите, но мне надо идти.
Мишель повернулась, чтобы идти, но Никос не отставал.
— Что вам от меня нужно? — Она тщетно пыталась высвободиться.
— Хочу помочь.
— Я не нуждаюсь в помощи!
Никос ухмыльнулся.
— Особенно в моей, да?
— Послушайте…
— Приберегите свой гнев до более подходящего случая.
— Какого такого случая? Я не собираюсь больше видеться с вами!
— Ну, вряд ли стоит на это надеяться, учитывая, сколько приглашений я получил от ваших родителей и Бейтсон-Берроузов, — сказал он, не скрывая усмешки.
Мишель захотелось его ударить. С нее было достаточно Джереми, чье невыносимое поведение за последние сутки можно было смело отнести на счет человека, шедшего рядом с ней.
— А что, если нам походить, посмотреть работы вашего протеже?
— Зачем? — вырвалось у Мишель, и она обнаружила, что смотрит, не отрываясь, в лукавые серо-голубые глаза.
— Ну, я ведь, можно сказать, потенциальный покупатель, а вы, как уверяет Шанталь, умеете находить молодые таланты.
— У мамы у самой настоящий талант восхваления моих предполагаемых талантов.
— Ну что за цинизм? Он вам не идет.
Они остановились у одного из полотен, и Мишель, перейдя на профессиональный тон, начала рассказывать о свете, цвете и стиле, о необычной технике Бретта, упомянув под конец, до какой суммы может возрасти ценность этой картины в ближайшие пять лет.
Никос убрал руку с ее талии, и ей вдруг стало холодно и неуютно, как будто ее бросили.
— Какая из картин нравится вам больше всех? — поинтересовался Никос.
Они неторопливо передвигались от одного полотна к другому. Мишель время от времени приходилось отвлекаться, здороваясь с гостями, и всякий раз она вынуждена была представлять им человека, находившегося рядом с ней. В выражении лиц сквозило любопытство, и Мишель не знала, сердиться ей или не обращать внимания.
Она хотела было уже сказать что-нибудь резкое, но в последний момент передумала.
— Вон тот мальчик, стоящий на вершине дюны и глядящий на океан.
Он протянул руку и заправил ей за ухо выбившуюся из прически прядь волос — и заметил, как ее глаза потемнели и она слегка вздрогнула.
— Почему именно она?
— Ну, океан — это его мир, и он жаждет узнать, где он кончается и что там, за горизонтом. Достаточно посмотреть на его лицо — на нем восторг и удивление. — Ее голос потеплел. — Он робеет, хотя и бодрится. Посмотрите на его рот — он слегка приоткрыт, на его шею — она чуть вытянута вперед. — Ее рука поднялась и безвольно упала.
