Норин нужен совершенно другой человек, мужчина, без сомнений и колебаний способный отдать ей и ее сыну все сердце и всю душу. Он к такому поступку не готов: в своем сердце он хранит память о погибших в огне жене и дочери и не осмелится больше рисковать...
Лишь в два часа ночи в приемном покое появился усталый врач. Винни разбудил Норин, и оба они встали, приветствуя доктора.
— Она перенесла операцию хорошо, — без обиняков сообщил он.
— Можно ее увидеть? — спросила Норин.
— Она сейчас еще под наркозом, ей требуется сон и покой. Поезжайте домой, вам разрешат встречу, когда больную переместят в отдельную палату.
Лишь очутившись на улице, Винни и Норин сообразили, что им не на чем доехать до дому.
— Остается угнать карету «Скорой помощи», — пошутила Норин.
— Я могу вернуться в приемную и вызвать по телефону такси, — предложил Винни.
— До моего дома отсюда не так уж и далеко, всего несколько кварталов. В такую чудесную ночь можно и прогуляться. Пошли пешком? — предложила Норин.
— Потрясающая идея! — согласился Винни.
Взявшись за руки, они пошли по аллее. Полумесяц на черном небе высвечивал только контуры их лиц и фигур. Но и этого оказалось вполне достаточно для Винни, чтобы догадаться, что его спутница наконец расслабилась после пережитого потрясения.
— Вот что я хочу тебе сказать, Норин! — произнес Винни. — Вряд ли кто-то сравнится с тобой в умении устраивать потрясающие вечеринки.
Она звонко расхохоталась, нарушив тишину ночи и вызвав у него улыбку.
— Надеюсь, подобное больше никогда не повторится! Хорошо, что ты остался сегодня со мной, — сказала Норин, сверкнув в полумраке глазами. — Я нуждалась в поддержке.
— Для этого и существуют друзья, — ответил Винни.
Норин сжала его ладонь, и они пошли дальше, наслаждаясь волшебной тишиной ночи. Казалось, что весь мир уснул: ни лай собак, ни шум автомобилей не нарушали благоговейный покой.
— Подумать только, — вздохнул Винни, — ведь именно сейчас в этих домах наверняка кто-то предается в темноте радостям любви.
— По-твоему, это исключительно любовники, но уж никак не супруги, — криво усмехнулась Норин.
— То, чем занимаются супруги, любовью не назовешь. Они пыхтят под одеялом и могут только мечтать, что вновь обретут прежнюю пылкую страсть, соединившую их когда-то, — пошутил Винни.
— Ты неисправимый циник. — Она толкнула его локтем в бок.
— Ох, мое ребро! — притворно простонал Винни. — Я циник. Ну и что?
Норин остановилась и пристально посмотрела на него.
