Но по дороге он почему-то заехал на парковочную площадку у ресторана дядюшки Эдди и потом еще с четверть часа сидел в машине, прежде чем решился заглянуть в пиццерию.
Пока Норин хлопотала на кухне, Винни оглядывал гостиную. Чистая и аккуратно убранная комната, однако, не была безжизненной, как музей. Коробочки с дисками видеоигр стояли в беспорядке на полках, в них явно кто-то рылся, выискивая любимую игру; иллюстрированные журналы, разбросанные по деревянному кофейному столику, закрывали красивый цветочный орнамент в его центре. Винни рассеянно взял с трюмо флакончик лака для ногтей и усмехнулся, прочитав на этикетке название: «Чувственно-розовый».
— Вам помочь? — крикнул он Норин.
— Спасибо, нет! Отдыхайте, чувствуйте себя как дома! — отозвалась из кухни она.
Как дома... Это строение, несомненно, служило его обитателям домом — убежищем, крепостью, кровом. Когда-то и у Винни был свой дом, и в нем тоже звучал смех и кипела жизнь, источником которой являлась любовь. У него вдруг защемило сердце от тоски по утраченному и от желания вновь обрести былой уют.
Он встряхнул головой, отрешаясь от ненужных эмоций: путешествовать надо налегке и обходиться малым, чтобы нечего было терять.
— Все готово, — сказала Норин, входя в гостиную.
Она поставила поднос на столик и, заметив легкий беспорядок в комнате, поморщилась:
— Ради Бога, извините! Я не ждала гостей.
— Все нормально, Норин, — присаживаясь на диван, сказал Винни. — Я как раз думал о том, какой уютный, обжитой вид у этой гостиной.
— А вы, оказывается, дипломат! — Она разлила кофе по чашкам и тоже села на край дивана, словно готовясь в любой момент вскочить с него.
Винни отхлебнул из чашечки и шутливо воскликнул:
— Расслабьтесь, Норин! Я обещаю предупредить вас, если почувствую, что теряю над собой контроль.
Стыдливый румянец на ее щеках просто умилял его, как, впрочем, и все остальное в этой очаровательной женщине.
— Так вы расскажете мне о своем бывшем муженьке или лучше положиться на местных сплетников?
Норин нахмурилась, в ее глазах промелькнула боль.
— Мне совершенно не хочется портить такой замечательный вечер малоприятными воспоминаниями!
Винни понимающе кивнул, жалея, что наступил ей на больную мозоль. Ему хотелось бы видеть в ее глазах не грусть, а искорки смеха. Желая смягчить возникшую напряженность, он сказал:
— Большинству женщин интересны мои рассказы о службе пожарных, но вам, по-моему, и так все известно.
— Более того, — улыбнулась Норин, — я не сомневаюсь, что вы многое преувеличиваете.
