При виде их раздались крики ужаса, и громко зазвучали призывы к молоссам. Я увидел, как старый Беловар с большим беспокойством взглянул на своих гончих, но гордые животные, пристально уставив глаза вперёд и навострив уши, в неустрашимой позе натягивали поводок. Тут старик засмеялся в мою сторону и подал знак, и, словно выпущенные туго натянутой тетивой, жёлтые доги полетели на рыжих. Во главе их на Шифон Ружа мчался Леонтодон.
Теперь в красном свете под гигантскими стволами возникли вой и ликование, как будто мимо проходило Дикое войско и распространилась жажда убийства. Одни животные валялись по земле большими массами и рвали противника, а другие, травящие друг друга, широким кругом огибали нашу стоянку. Мы пытались вмешаться в бойню, бушевание которой наполнило воздух, но было трудно достать рыжих догов, ударом холодного оружия и выстрелом не рискуя задеть молоссов. Только там, где охота окружала нас подобно кольцевой трассе, удавалось брать на мушку отдельные фигуры и подбивать их, как стреляют в пернатую дичь. Здесь оказалось, что со своим оружием я, не предвидя этого, сделал лучший выбор, какой только был возможен. Я старался нажимать на курок, когда глаз через серебряную мушку видел чёрное пятно на лбу твари, и тогда был уверен, что животное неподвижно вытянется в огне, и больше не будет подавать признаков жизни.
Но и оттуда, с другой стороны, мы видели вспышки выстрелов и догадались, что там отстреливали молоссов из траектории травли. Таким образом, перестрелка походила на преследование: она в форме эллипса охватывала огневые точки, тогда как большая свора билась на короткой оси. Траектория прояснялась в ходе столкновения благодаря столбам огня, потому что там, где факелы падали на землю, ярким пламенем вспыхивал сухой кустарник.
Вскоре показалось, что молоссы превосходят кровавых тварей, правда, не цепкостью челюстей, но, пожалуй, весом и атакующей мощью. Однако рыжие доги имели численное превосходство. Также казалось, что с противоположной стороны в действие были брошены свежие стаи, ибо нам всё труднее было помогать собакам. Так как легавые были добросовестно натасканы отыскивать человека, которого Старший лесничий считал лучшей дичью; и когда молоссов было уже недостаточно, беспокойство о своей безопасности отвлекало нас от преследования. То из тёмных кустов, то из чада головёшек на нас устремлялся один из рыжих зверей, и крики оповещали об этом. Тогда нам приходилось спешно заботиться о том, чтобы остаться на достаточной дистанции от прыжка, однако некоторых перехватывали только копья слуг, а иного со свистом укладывал двойной топор старого Беловара, когда тот уже кровожадно лежал на жертве.
