В комнате 16-07 с первого взгляда хотелось жить вечно. Сильно подкупали ковер и
телевизор. А еще чистая пепельница, работающий кондиционер (зимой!) и встроенное в стол
радио. Перед входом лежала кожаная папка без названия. Открыли.
«Дорогой гость! Мы рады приветствовать Вас в нашей гостинице и желаем приятного
отдыха. Если Вы захотите взять на память аксессуары гостиницы, пожалуйста, ознакомьтесь с
ценами:
Банное полотенце — 50 гр.
Среднее полотенце — 30 гр.
Маленькое полотенце — 15 гр.
Коврик для ног — 25 гр.
Халат — 250 гр.
Информационная папка — 60 гр».
Первым делом оператор уточнил, вписан ли в прейскурант телевизор? Узнав, что нет, счел
это серьезным упущением гостиничной администрации, пошел в ванную и оттуда стал
перечислять все позиции, для сличения. Все, что не вошло в реестр, по умолчанию считалось
бесплатным и автоматически зачислялось в другой список: «Сувениры в Харьков». Зачем
нормальному человеку чепец для душа? А два? А нечего нам обидные объявления
подсовывать! Мы пожалели администрацию — не тронули пепельницу, открывалку и обувные
щетки. Пусть не думают, что мы жадные.
Глава четвертая. Завтрак
Кнопка лифта «2 — ресторан», легкое движение карточкой — и мы на месте. Я поняла, почему иностранцы в смокингах. В 10 утра человек в бабочке играет на рояле. Стало неуютно
в потертых джинсах, но есть хотелось, и мы вошли. Никто не подскочил с салфеткой через
руку и не спросил, «что нам угодно». Весь обслуживающий персонал суетился вокруг
столиков, за которыми бесшумно завтракали иностранцы.
— Скажите, а как тут можно поесть?
— Вилкой, — усмехнулся официант.
— Бу-га-га, — смешно.
Мимо проходила девушка в униформе, новенькая, наверное, еще не зараженная
гостиничной ненавистью к соотечественникам. Она объяснила фуршетную систему и указала
направление к пищеблоку.
Зачем там столько видов еды? Тем более что иностранцы в зале ели только сосиски.
К сосискам мы не прикоснулись и из глубокого чувства патриотизма ели селедку. Появилось
чувство сожаления об отсутствии рядом друзей и водки.
Быстро разделавшись с завтраком, я вышла в холл. К роялю.
— Что вам сыграть, мадемуазель?
«Мадемуазелью» в своих солдатских ботинках и потертых джинсах я себя, мягко говоря, не
чувствовала, а рядом с роскошным белым инструментом выглядела вообще нелепо. Однако, не
задумываясь, парировала:
— «Болеро» Равеля.
Недавно мы монтировали ролик и долго подбирали узнаваемую классическую музыку, запомнила. Он заиграл. Это было красиво. Очень. Я подошла поближе.
