неприглядно прямом смысле слова, обожравшихся эмигрантов. (Брешут, наверное.) В десять вечера на улицах пусто. Фонари горят всю ночь, наши без слез мимо не проходят, жаба давит. «Ну, вот скажите мне, пожалуйста, что этот фонарь всю ночь освещает?! И не
жалко им, буржуям, электричество палить, тьфу!»
Пьяное пение под окнами, смех, любые признаки жизни после десяти вечера — однозначно
русские.
Молодежь развлекается культурно: фитнес, бассейн, шопинг и Интернет. Подвижные игры
типа «казаки-разбойники» отсутствуют. Бассейн, тренажерный зал (15 евро в месяц за
абонемент), и плавай, прыгай «досхочу». Правда, если хотеть будешь долго, заподозрят в
тунеядстве. Все под контролем и в законе прописано. Не работаешь — учись, не учишься —
лечись, ну и так далее.
Квартира большая, огромная. Выдается государством, опять же на халяву. Математика
простая, даже тупая. Два человека — две комнаты. Три — три, четыре — четыре. За
квартиру эмигранты не платят, только за электричество.
Когда человеку, независимо от гражданства, исполняется 25 лет, он имеет полное право
зайти в муниципалитет, стукнуть кулаком по столу, немецкому, и сказать:
— Я взрослый, желаю жить отдельно!
Бац. Желание сбылось. После 25 жить с мамой неприлично.
За год сестра побывала в Бельгии, Австрии и Голландии.
В Голландию наши за сыром ездят. Он там вкуснее. Вообще голландцы к эмигрантам с
юмором относятся. На базарах таблички на русском «Вобла», «Килька», «Сало». Немцы
русский язык не любят, таблички даже в русских магазинах дублируют на немецком.
Добраться на автобусе из Дюссельдорфа до Киева можно за 140 евро. Это цена взрослого
билета, туда и обратно. Переезд не дорогой, но утомительный. Граница — вообще песня.
Немцы всю процедуру проверки укладывают в 15 минут. Пограничники улыбаются, один идет
по автобусу документы смотрит, второй печати шлепает, третий подозрительные сумки
просит открыть.
Наши людей из автобуса непременно выгоняют, причем в дождь, в снег, с детьми — не
вопрос. Про улыбку ничего не слышали. Три часа сумки перерывают, упаковки с трогательно
уложенными подарками для родственников — в клочья. Униженные пассажиры в момент
перестают испытывать пресловутое чувство ностальгии. Родина. Ею пахнет километров за
восемьсот.
На въезде в Польшу появляются бродячие собаки. На въезде в Украину — люди.
Автобус затрясло, детей затошнило, телик перестал показывать. «Мы дома!» — радуются
эмигранты. Глухонемую девочку на границе знают в лицо. Это символ. Подают молча. С ней
