Через час телефонных переговоров по области я знала точный адрес! «Памятник
неизвестному солдату», село Дементиевка. Без всякого пафоса кланяюсь руководству
Дергачевского района. В принципе, я сделала только один звонок — главе райадминистрации.
Потом только созванивалась, узнавала, на каком этапе поиск.
Вечером мы отправились в Дементиевку на разведку. Дороги нет. Направление. Пятнадцать
хат. Самой младшей жительнице, Никитичне, семьдесят восемь лет. Аккуратный, ухоженный
памятник на краю села. Серебристый солдат в шинели и с винтовкой. На пьедестале список.
Нашли. «С. Хайдыров. 1943». Тишина. Поют птицы и пахнут сосны. Другой мир. Это то самое
место, я его узнала — «край земли», «необитаемый остров», «у черта на куличках» — ну, когда хочется бежать. Совсем. От проблем, работы, детей и соседей. Это здесь.
Приехал сельский голова Иваныч. Петр Иванович. Колоритный мужик с седыми усами и
смешным говором. Рассказали. Иваныч обрадовался, как ребенок.
— Та вы шо?! Из самого Таджикистана?! Везите! Встретим! Только давайте завтра. Мы
подготовимся.
Мы договорились встретиться с Садыком в девять утра в холле гостиницы. Консьержка
сказала, он ждал с шести. Белая выглаженная рубашка, пиджак, тюбетейка, гвоздики, лаваш
и слезы. Организовали автобус — журналисты, операторы, микрофоны. Он абсолютно не
стеснялся видеокамер. По дороге рассказывал о своей семье, показывал фотографии. Шестеро
детей и восемнадцать внуков. Все в полном составе провожали его в далекие края. В Харьков.
«Мы подготовимся» в интерпретации Иваныча значило следующее. Как только остановился
наш автобус, по взмаху невидимого дирижера на все село заиграла трогательная музыка. Нас
встречали ветераны в орденах и медалях, у памятника стояли микрофоны, нарядные
школьники повторяли слова четверостиший. Бабушки в парадных платочках накрывали на
импровизированный стол тут же. Сам Иваныч стоял среди этого праздника с хлебом-солью (не
хитровензельный каравай, а обыкновенная буханка черного хлеба, с вдырявленной солонкой).
В Дементиевке «було справжнє свято».
Садык водил пальцем по высеченному в камне имени отца. Долго стоял. Молча. Потом
сказал: «Наконец-то я дома». Честно, не прослезились только самые железные.
Он раздал гвоздики ветеранам. Он разломил лаваш и по кусочку раздал детям. Он высыпал
из баклажки бабаджангафуровский песок к подножию памятника и набрал харьковской земли.
Он водрузил на голову Иваныча тюбетейку, и тот совершенно чудным образом превратился в
