– Моментально. В нашем районе бешеный спрос на жилье.
– Отлично. Я хочу возобновить бизнес в России вместе с тобой. Мне нужен помощник, Марк! Черт тебя дери! Из-за Бэллы я не смогу сейчас разорваться.
– Я подумаю. Мэйби[12].
Марк раскрыл книжку со счетом, вложил в нее купюру.
– Эд, ты свой кофе будешь?
– Нет, домой пора, что-то душа не на месте, и Эдит все время капризничает, не может привыкнуть к новому дому, а я постоянно в делах… Поеду.
– Я тоже поеду.
Мужчины встали, оставив нетронутыми кофе и чизкейки, и вышли из кафе.
Официантка взяла книжку. Денег было ровно по счету, без чаевых.
– Пидоры, – презрительно скривилась она, после чего взяла с тарелки пирог и надкусила.
Домой Эдик вернулся окрыленный. Малышка щебетала, Ксения пела. В доме пахло пирогом с капустой и борщом. Эдик поцеловал дочку и пошел в комнату к Бэлле.
В ее комнате стоял полумрак. Здесь доминировал другой запах – пахло лекарствами.
Дежурившая медицинская сестра смотрела на него с испугом. Жена лежала без сознания. Эдик схватил запястье Бэллы и автоматически начал считать пульс – он был нитевидный.
– Она в таком состоянии уже два часа, – заговорила сиделка. – Я выполнила все рекомендации лечащего врача, но ничего не изменилось. Сижу, жду или вас, или врача.
Бэлла не открывала глаза. Дыхание ее было резким и тяжелым. Вдруг во время выдоха появился присвист.
«Она уходит… Уходит моя любовь, моя жизнь… Это агонизирующее дыхание. Остались минуты», – подумал Эдик и позвонил Марку.
– Бэлла… – Дальше говорить он не смог, горло перехватил спазм отчаяния.
– Нет, нет! – закричал Марк. – Я выезжаю!
– Поторопись.
Эдик попросил медсестру выйти, он хотел остаться с женой наедине.
Он взял Бэллу на руки – она была словно пушинка – начал ходить по комнате и баюкать ее, как ребенка.
– Любимая! Помнишь, как я говорил, что хочу умереть вместе с тобой, в один день, а ты сказала, что умрешь первая, что ты старше? А я не согласен! Я не согласен, слышишь, любимая! – По покрытым щетиной щекам текли слезы. Он целовал ее худенькие плечи, облысевшую голову, холодевший лоб. – Я не достоин называться врачом… Я не могу спасти самого дорогого для меня человека… Я не врач!..
Вдруг Бэлла вздохнула, открыла глаза и сказала:
– Ты самый лучший врач в мире! Ты спасешь еще тысячи жизней. Я люблю тебя, родной!
Она вздохнула еще раз, и Эдик почувствовал, что его богиня умерла.
Он положил ее в кровать и полчаса сидел рядом. Не плакал, просто прощался со своей любовью.
