— Но разве не ваше собственное оружие было причиной трагедии? — запротестовала дырка.
— Что значит «наше»? Это было оружие китайцев!
Дырка, похоже, не уловила смысла последней фразы. Как ни
в чем не бывало, она заметила:
— Мы делаем все от нас зависящее для того, чтобы…
— Давай сменим тему! — резко оборвала ее Фрея.
— Мы можем помочь вам! — не унималась дырка.
— Иди ты к черту! — Фрея выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и поспешила к своей машине.
Улочки калифорнийского поселка Кармел тонули во тьме. Ночная свежесть и прохлада подействовали на Фрею отрезвляюще. Она обвела взглядом сверкающее мириадами звезд небо, вздохнула и, обратившись к машине, негромко сказала:
— Открой дверь. Я хочу войти.
— Пожалуйста, миссис Гарден! — Дверь машины беззвучно открылась.
— Я больше не миссис Гарден. Теперь я — миссис Гейне.
Заняв место за штурвалом управления, Фрея бросила:
— И чтобы с курса ни на шаг!
— Я буду стараться, миссис Гейне! — Машина довольно заурчала, едва ключ оказался в замке системы зажигания.
Может, Пит Гарден еще здесь? Фрея осмотрела темную стоянку, но так и не увидела знакомой машины. Ей вдруг стало грустно… Они могли бы посидеть в его машине и поболтать, глядя на звездное небо, как делали прежде, когда были мужем и женой… И все эта проклятущая Игра! Счастье — несчастье, повезло — не повезло… Какое теперь может быть везение, когда на нас лежит эта печать, это проклятие…
Она поднесла к уху руку с часиками, и они нежно шепнули:
— Два пятнадцать, миссис Гарден.
— Миссис Гейне! — раздраженно прошипела Фрея.
— Два пятнадцать, миссис Гейне.
«Интересно, сколько на Земле осталось людей? Миллион? Два миллиона? Сколько групп участвует в Игре? Несколько сот тысяч — не больше. И с каждым новым происшествием, с каждым несчастьем нас становится все меньше и меньше…»
Привычным движением она открыла отделение для перчаток и нащупала аккуратно сложенную полоску так называемой кроль- чатки. Развернув ее во всю длину, она впилась в нее зубами.
В следующее мгновение она извлекла полоску изо рта и стала рассматривать ее при свете неяркой лампы, освещавшей салон. Бумага оставалась девственно белой, — назвать ее зеленой нельзя было при всем желании. Значит, она от него так и не забеременела.
Скомкав крольчатку, Фрея швырнула ее в мусоросборник, и та тут же превратилась в пепел. «Странно было бы ожидать чего- то иного, — подумала она с тоской. — И чего это я такая наивная?»
Машина взмыла с мостовой и взяла курс на Лос-Анджелес, туда, где находился дом Фреи.
