Тудух-тудух… тудух-тудух… — стучали колеса. Тимыч ехал в вагоне метро, погруженный по самую макушку в свои невеселые размышления. Что же с ним такое творится?.. Перед его мысленным взором проплывали воспоминания: вот он превратился в таракана и бабушка смывает его в канализацию, вот на его глазах велосипед прыгает с крыши, унося с собой Ля, вот его могила на Мартышкином кладбище, а вот он уже и сам на Том Свете, уплетает блины со сметаной… После каждого из этих воспоминаний в памяти Тимыча следовал провал, обрыв, черная дыра… Вот и сейчас — откуда он едет? И куда? С Того Света на Этот? А где же Любка Крутая? Осталась на Том Свете?.. Ни-че-го Тимыч не помнит. Как отрезало.
Мысли текли. Поезд бежал. Тимыч сидел.
В вагоне, кроме Тимыча, никого не было. А соседние вагоны — справа и слева — и вовсе пустые. Тоже странно. Тимыч глянул на часы и понял, что здесь-то как раз ничего странного нет — просто уже очень поздно.
Короче, время приближалось к полуночи. Тимыч ехал непонятно откуда и неизвестно куда, а мысли его были чернее сажи.
Тра-ля-ля-ля-ляляля… раздался вдруг веселенький мотивчик. Тимыч вздрогнул от неожиданности.
Оказывается, у него кармане лежал мобильник Любки Крутой, неизвестно как туда попавший…
Тимыч поднес трубку к уху.
— Тимыч, у тебя лопата есть?! — Это был Димыч.
Какая еще лопата?!
Любая! — орал Димыч. — Я в ящик сыграл, прикинь!
В какой ящик?
— Ну в гроб, в гроб! Я сейчас лежу на кладбище! Меня надо срочно выкапывать!
«Та-а-к, — понял Тимыч, — начинается очередная бредятина».
А Димыч продолжал орать в трубку:
Во примочка! Угореть!.. Очнулся — е-мое! — я в гробу реально лежу!
А как ты там оказался?
Ты что, с луны свалился?! Не знаешь ни фига?!
А что я должен знать?
Про заморочки в школе!
Про Аннупалну?
Да какую Аннупалну?! С ней еще вчера проехали! А сегодня у остальных преподов крышу снесло, прикинь!
У всех?! — ахнул Тимыч.
Вот именно! Как начали палить из автоматов!
До двоечником?
Не только! И по троечникам, и по четверочникам, и даже по пятерочникам!
Обломно, — выдал Тимыч любимое словечко Любки Крутой.
Не то слово! — кричал в трубку Димыч. — Это была настоящая бойня! Хорошо, у меня пуля навылет прошла. Я отрубился, а когда снова врубился — гляжу, а я уж в могиле. Прикинь, не разобрались, что к чему, и похоронили.
Тимыч и верил и не верил Димычу.
А как у тебя в гробу сотовый оказался? — спросил он подозрительно.
