— Помогите! Пожалуйста!
Слезы у Насти мгновенно высохли. Она кинулась к старушке и тоже закричала еще издалека:
— Что случилось? Вам плохо? Что с вами? Чем помочь?
Подбежала, наклонилась — правда какая крошечная, — заглянула в тоскливые глаза на восковом лице, в панике прикидывая, что лучше: добежать до медпункта на работе, или прямо сразу хватать старушку в охапку и нести ее туда.
— Нет, нынче ничего, — не сразу ответила старушка. — Нынче тепло, так что и ничего. Мне хорошо, девонька.
— Но вы же только что кричали «помогите», — даже растерялась Настя.
— Это я так милостыню прошу, — виноватым голосом объяснила старушка. — Кушать хочу. А пенсию у меня на прошлой неделе украли.
— У вас что, совсем родных нет? — помолчав, спросила Настя.
— У меня друзья, — сказала старушка. — Они получше родных будут… Я у них живу, как дом сгорел — так они меня к себе и позвали. Только больные оба, она-то еще ничего, шевелится, а он сильно болеет, лежит пластом, все деньги на лекарства идут. Вот я и помогаю, как могу. Ничего, мы справляемся. Вот только пенсию украли…
Насте опять захотелось плакать. Она сунула в руки старушки пакет с рулетами, повернулась и пошла на работу.
Два часа она читала и правила, с трудом вникая в смысл текстов и непрерывно думая, у кого можно попросить хотя бы пару сотен до получки. Потом пришли Галина Михайловна с Любашей, принесли заварку, сахар и сушки, сказали, что у них чайник уже закипает, сейчас Этери принесет, и еще печенья принесет, сама пекла, хорошее получилось. Все корректоры типографии всегда пили чай в комнате у Насти.
— А у меня сегодня ничего нет, — сказала Настя. — Я рулетиков купила, но там такая старушка на мосту стояла… Маленькая такая… Она сказала, что кушать хочет…
Настя опять заплакала, чем перепугала Галину Михайловну и Любашу до такой степени, что они даже собрались врача звать. Просто никто никогда не видел, чтобы Настя плакала. Или хотя бы расстраивалась. Она всегда была примером выдержки, спокойного оптимизма и даже веселья души. Так Галина Михайловна когда-то сказала, и все поверили. А сейчас она плакала, а они боялись. Пришла Этери и тоже испугалась. Но Этери была бесцеремонной, она сразу вцепилась в Настю мертвой хваткой и потребовала рассказать все. Все-все, с самого начала и с подробностями. И Настя рассказала, как ей вернули долг, как украли кошелек, как купила рулеты, как крошечная старушка на мосту закричала: «Помогите». Она не сразу заметила, что в комнате уже много народу, и не все — свои. Чужой была Тамара Георгиевна, главный бухгалтер местного частного издательства, которое давало типографии выгодные заказы. Поэтому Тамара Георгиевна себя не считала чужой и ходила по типографии, как у себя дома, часто появляясь на чаепитиях без приглашения. Вот и сейчас она так появилась. Стояла у окна, смотрела на улицу, молчала. И Настя замолчала, глядя на ее подчеркнуто прямую спину.
