— Хочешь, чтобы я тебе это оставил? — спросил он.
— Нет.
В ее голосе сквозило полное безразличие. Мгновение спустя книжки, шелестя страницами, полетели в вентиляционный колодец. На дне следующей коробки он обнаружил свой диктофон, извлек его из мягкого кожаного футляра.
— Не хочешь ли взять вот это? — спросил он, возвращаясь в комнату. Пару лет назад она иногда вышептовывала в него какие-то грустные мелодии. Он протянул его ей.
— Настоящее дерево. Германия. — «Она и так это знает», — мысленно сказал он при этом себе.
Взяв диктофон, она понеслась на кухню.
— Нет! — прокричала она оттуда, шарахнув дорогой вещью о кухонную плиту. И, вернувшись в комнату, добавила:
— Ведь не должно остаться никаких следов… Правильно я говорю? А вот книжный шкаф, он тоже твой. Ты ведь целую неделю торчал на подключке, чтобы его раздобыть. А это немало.
Вцепившись в шкаф, она поволокла его к кухне. Часы свалились с полки и покатились по полу.
— Эй, постой, — сказал он, появляясь в дверном проеме.
Она отпихнула его в сторону. Хоть она и была ему по плечо, силы у нее хватало, несколько полок уже полетели в шахту, прежде чем ему удалось схватить ее за руки.
— Да что с тобой? Она вырвалась.
— А я-то думала, тебе известно все, — изрекла она с мрачным видом.
— Господи, да про тебя-то мне вообще ничего неизвестно.
— И знать нечего, — она отвернулась, и тут в поле ее зрения попала кастрюля, в которой он сжигал бумаги. — Эй, да это же моя лучшая!
Схватив кастрюлю она изучила ее сожженное нутро, после чего швырнула ею в него.
— С подлинной репродукцией Нельсона Рокфеллера на донышке!
Он уставился в ее красное от гнева лицо.
— Ты хотела сказать Нормана Рокфеллера.
— Я хотела сказать, пошел ты на […] сукин сын. Мне точек пятьдесят пришлось получить, прежде чем я на нее заработала.
— Я куплю тебе другую.
— За что? Последние два года ты жил за мой счет.
— Я вышлю тебе деньги из Лос-Анджелеса.
— Ладно, не будем, — она бросила кастрюлю в вентиляционную шахту. — Сказать по правде, мне никогда не нравилась эта дурацкая картинка.
Он лишь беспомощно развел руками, не зная, что и сказать. Она пристально посмотрела на него.
— Не бросай меня.
Он с любовью обнял ее.
— Но дай мне побыть одному. Хотя бы один раз. Если я останусь здесь, я просто с ума сойду!
— А разве это плохо? — она прижалась к его чахлой груди. Ее усмешка была печальной. — Ты что нонконформист, а?
— Просто меня затрахали.
— Не льсти себе, сынок. — Она отстранилась от него на дюйм. Голос ее вновь стал жестким. — А разве ты не опаздываешь на шаттл?
