— А я так хотела хоть что-то почувствовать, когда ты начал собираться… Ну, чтобы все было как прежде. Случись это, может, ты бы и не уехал… — она отвела глаза. — Думаю, что это была не самая лучшая мысль… Быть может, в том, что из тебя высасывается вся энергия, и есть какое-то преимущество. Все острые углы тогда выравниваются, и уже не обо что уколоться.
— Может быть, — он невольно смерил взглядом коридор.
Она, заметив, что он смотрит не на нее, вернулась в квартиру и стала прикрывать дверь,
[]
в обрамлении сужающегося прямоугольника. — А потому не пиши… Вероятно, я уже не вспомню о тебе… Прощай!
Дверь захлопнулась прежде, чем он успел что-либо сказать.
«Прощай», — подумал он позже, когда несся в подводном метро, соединявшем ковчежец, служивший ему столь долго домом, и берег. Прочь от плавучего города и его обитателей, прочь от их надежд и мечтаний. В Токио, в аэропорт… А оттуда в Лос-Анджелес. В этот час вылетает шаттл. Он откинулся на мягком сиденье где-то посреди этого теплого темного океана, мчась сквозь него с фантастической скоростью.
Вертолет опустился на поле, и трое поджидавших его двинулись от машины. Они шли по растрескавшемуся бетону, поросшему сорняками. Ни один самолет не смог бы здесь приземлиться: от оставшихся от Лос-Анджелеса развалин удалось очистить пятачок чуть побольше самого вертолета. Основные здания аэропорта находились на почтительном удалении от этого сектора. По выброшенной из вертолета металлической лестнице опустился грузный бородач в белом комбинезоне. Один из ожидавших, в тройке и при галстуке, хотел подать бородатому руку, но тот жестом остановил его и самостоятельно спрыгнул на землю. Два телохранителя в черной форме держались в нескольких шагах от этой парочки, последовавшей к машине сквозь поднятую вертолетом пыль.
— Ну?
Тот, что ждал, указал на серый лос-анджелесский горизонт.
— Вы готовы? Мы все намерены ехать в тот конец. Только слово скажите.
— Нет. — Седая борода развевалась по ветру. — В первую очередь мне хотелось бы поговорить о другом.
— Да вы просто время теряете, — встречавший открыл дверцу автомобиля. — И без всякой на то причины.
— Что же поделаешь, если дела обстоят так, а не иначе, — бородатый скользнул в темный мягкий салон. — Но пока я здесь — ни вам, ни вашей команде ничего с этим не поделать. — Он оглянулся на того, что помоложе. — Эй, я рад, что ты так хорошо воспринял.
Молодой действительно смеялся. Улыбка на слепящем лос-анджелесском солнце.
