Вы спросите: «Ну а зачем это, цель-то какая? Спасать посевы от воробьев (как это затеяли в наше время китайцы)?» Может, и так, но главное: мама готовила из воробьев вкуснейший плов! Съедали всё, кроме голов, кишок и лапок. А когда ели, нежные косточки хрустели на зубах. Сейчас, когда я вижу воробьев, что-то клюющих или пыощих из лужи, всегда обхожу их стороной, чтобы не потревожить. О рассказанном я всегда вспоминаю с неприятным чувством и сожалением.
У нас некоторое время жила болящая тетя, не из нашей деревни. Однажды к ней пришел врач и я — мне до всего было дело! — стал участником такого примечательного события.
Подхожу к комнате второго этажа, где лежит тетя, дверь открыта, и вижу, как врач осматривает больную. Рядом мать, врач что-то ей объясняет. Кивнув, мать берет стакан, подходит ко мне и говорит: «Пописай сюда». Я тут же, одним рывком спускаю короткие штанишки па резинке — и налил с полстакана. Мать отдает стакан врачу, тот, подняв его к окну, оценил жидкость на просвет и отдал тете, а та… спокойно выпила содержимое и закусила сахаром. «Ну и ну!» — думаю я и отправляюсь восвояси.
Кстати сказать, в испанских деревнях, во всяком случае астурийских, лечатся по большей части просто и однообразно, четырьмя средствами: голодом, клизмой, аспирином и детской мочой (а также, разумеется, всяческими травами). Говорят, даже головную боль лечат клизмой. Что касается мочи, мы, детишки, хорошо знали, что всякую рану следует немедленно облить этим зельем, и всякий раз с готовностью применяли это средство. Поранит кто-нибудь колено, и мы тут же услужливо поливаем рану, иногда в несколько струй. Ранка, конечно, пощиплет немного, но зато быстро заживет.
Расскажу еще о некоторых событиях.
От угольной шахты, которая находилась несколько выше нашего села, были проложены по склону горы рельсы для спуска вагонеток с углем в долину, к железной дороге. Вагонетки, сцепленные по четыре или пять, спускали с помощью длинных стальных тросов, а так как расстояние большое, то пришлось устроить промежуточные «станции»: специальный помост придавал рельсам горизонтальное положение (получалось нечто вроде лыжного трамплина); в конце помоста, на самом высоком месте, особое устройство опрокидывало вагонетку вверх колесами, и уголь ссыпался в большую воронку, а оттуда — вниз, в другую вагонетку. Механизм с большой катушкой и намотанным на нее тросом спускал вагонетки дальше. Пустые вагонетки снова ставили на рельсы, сцепляли в ряд и медленно поднимали наверх, к шахтам. Всё это, разумеется, работало на электрической тяге.
