Тут Бакман прекратил дискуссию.
— Скажите, мистер Тавернер, — напрямую спросил он, — как вам удалось изъять все документы, УДы, микрофильмы и даже полные досье из банков данных по всей планете? Я пытался представить себе, как такое можно проделать, но у меня ничего не вышло. — Сосредоточив внимание на обаятельном, хотя и стареющем лице секста, Бакман стал ждать.
Что мне ему сказать, спросил себя Ясон Тавернер, сидя лицом к лицу с генералом полиции. Полную реальность, как я ее себе представляю? Это крайне затруднительно, тут же сообразил он, поскольку я и сам смутно ее себе представляю.
Но быть может, септу как раз удастся во всем разобраться. Один бог знает, на что он способен. Я отважусь, решил Ясон, на полное объяснение.
Но стоило ему только начать рассказ, как что-то заблокировало его речь. Я не хочу ничего ему рассказывать, понял Ясон. Нет даже теоретического предела тому, что Бакман может со мной сделать. У него есть звание генерала, его власть, а кроме того, он септ… и только небо, может статься, ему предел. Хотя ради самосохранения я должен оперировать этим предположением.
— Тот факт, что вы секст, — после недолгого молчания начал Бакман, — представляет все дело в ином свете. Ведь вы действуете заодно с другими секстами, не так ли? — Он не сводил пристального взгляда с лица Ясона; от этого Ясон почувствовал неудобство и смущение. — Насколько я понимаю, — продолжил Бакман, — мы здесь имеем первое доказательство того, что сексты…
— Нет, — перебил Ясон.
— Нет? — Бакман продолжал бурить его взглядом. — Вы не поддерживаете связи с другими секстами?
— Я знаю еще только одного секста, — сказал Ясон. — Это Хильда Харт, певица. А она считает меня фанатом-аферистом. — Он с горечью выдавил из себя эти слова.
Эта информация заинтересовала Бакмана — он не знал, что известная певица Хильда Харт — тоже секст. Однако, по зрелому размышлению, это показалось разумным. Тем не менее за всю свою карьеру Бакману не приходилось сталкиваться с женщиной-секстом; просто его контакты с ними были не столь часты.
— Если мисс Харт — тоже секст, — вслух сказал Бакман, — ее, пожалуй, стоит пригласить сюда для беседы. — Полицейский эвфемизм легко слетел с его языка.
— Валяйте, — отозвался Ясон. — Пропустите ее через отжим. — Его тон вдруг сделался свирепым: — Возьмите ее за задницу. Посадите в исправительно-трудовой лагерь.
Не очень-то вы, сексты, сказал себе Бакман, преданы друг другу. Он уже не раз с этим сталкивался, но это всякий раз его поражало. Элитная группа, выведенная из высших аристократических кругов с тем, чтобы определять и поддерживать сильных мира сего, на практике обратилась в ничто, раз ее члены терпеть не могли общество друг друга. Про себя Бакман расхохотался, но на лице у него выразилась лишь слабая улыбка.
