— Странно… Я полагал, что Ирод без малейшего колебания предаст этого мудреца смерти. Он оказался несколько лучше, чем я о нём думал. По крайней мере, у него остались кусок мозгов и огрызок сердца… В отличие от этих горлопанов, что вопят перед моими воротами…
— То же самое Ирод сказал и о тебе.
— Да?.. Поистине, сегодня день чудес. Я нашёл сразу два исключения из правил. Что ж, Ирод дал мне неплохой совет… Вот что, Петроний. Возьми своих солдат, и накажите этого проповедника плетьми. Потом одень его во что-нибудь посмешнее… скажем, терновый венец вместо короны. У них ведь корона в виде такой маленькой круглой шапочки? Прикажи солдатам сплести именно такую. И надень на него багряницу. После наказания я выведу его к народу и покажу. Они увидят его, униженного, избитого, и жалость вползет даже в их сердца. Наказание он понёс вполне достаточное. Они увидят это и довольствуются этим.
— У меня нет профессиональных бичевателей. Бичуя наказуемого, иной ликтор подчас вырывает у него куски мяса и выворачивает сухожилия наружу, так что сделают солдаты, к которым в руки попадет флагрум с вплетёнными в него кусками кости и металла? Проповедник и так был избит дважды — первосвященниками, а затем людьми Ирода. Вряд ли он выдержит третье избиение. Это может убить его куда раньше утверждения приговора.
— Лучше быть битому, чем мёртвому, — сказал Пилат. — Вылечиться он всегда сможет, а вот воскреснуть будет куда трудней… Неужели он и впрямь уверен в воскрешении?
Петроний утвердительно кивнул.
— Тогда он и впрямь не боится смерти, — задумчиво сказал Пилат. — В этом случае для него страшнее все эти муки, которые он испытывает сейчас. Петроний, мы с тобой старые воины, повидавшие на своём веку всякого. Видел ли ты хоть раз, чтоб мёртвый человек воскресал? Нет уж, лучше нам спасти этого несчастного от самого себя… Что-то я говорю странное… Это может показаться тебе удивительным, но мне почему-то искренне хочется спасти этому странному иудею жизнь. И уже не потому, что я хочу досадить этим толстобрюхим, а просто сохранить ему жизнь. Странное чувство… Ты часто видел меня добрым, Петроний?
— Нет, — отозвался сотник. — Не видел. Умен ты и справедлив, но сколько знаю тебя — милосердия не нахожу. Но я слышал, твоя жена приходила к тебе просить за этого пророка, потому что она видела из-за него дурные сны? Сны, в которых она узнала о страшных бедах для всех, кто будет виновен в его смерти?
— Если б ты не был мне верным другом во всех странствиях и походах, если б я не верил тебе, как самому себе, я решил бы, что ты сейчас смеёшься надо мной. Женские сны… Чего они стоят? Это пустое. Да и были ли они? Я узнал, что к моей жене приходила одна из тех, кто пришёл в город в числе учеников пророка из Галилеи. Женщина по имени Мария из города Магдалы. Не знаю уж, кто она этому проповеднику, но, судя по ней, любит она его не только «возвышенной» любовью. Просила она мою жену поговорить со мной об этом несчастном. Вот отсюда и «пророческие сны». Мы взрослые, образованные люди, Петроний. Не допускай в свою голову нелогичное…
