Гаврилов все это время сидел молча и только с невероятной быстротой смолил одну папиросу за другой, устроившись на стуле в уголке и откинувшись на спинку. При этом вид у него был куда мрачнее, чем у грозовой тучи. Услышав вопрос он с задумчивым видом потушил папиросу, а затем уставившись на товарищей внимательным взглядом, опершись руками о колени, заговорил.
— Мой дед, в семнадцать подался в первую конную армию Буденного, был ранен три раза. Потом Великая Отечественная, был комиссаром батальона, первым поднимался в атаку и был ранен еще дважды. Отец был на Даманском, во время конфликта и тоже едва пережил ранение. Потом был парторгом на обогатительном комбинате. Оба они были настоящими коммунистами, и я горжусь ими. Но то, во что превратили страну эти… Не за это они проливали свою кровь. У нас есть шанс что-то исправить, так почему нет.
— Ты хоть представляешь, чего это будет стоить? — Вновь попытался отстоять свою точку зрения Звонарев.
— А мне все едино. Что иметь подтаскивать, что иметых оттаскивать, но оставлять все как есть я не хочу.
— Ты ведь можешь и погибнуть.
— А вот это мы уже проходили, во имя светлого будущего. Дождались света в окошке. Якорная цепь. Командуй командир, я с тобой.
— Ну что же, двое это не один.
— Трое. — Угрюмо буркнул Сергей. — Они тут в историю собрались, а я в стороне.
— Никто в историю не собирается, здесь еще ничего не знают о будущем. Помнишь? Здесь это настоящее.
— Все одно в историю вляпаетесь. Но только я в Порт-Артур на передовую не рвусь.
— А нечего тебе там делать.
— Ну, тогда давай, излагай. Уверен, что со своим увлечением ты уже давно продумал все свои шаги наперед.
— Продумать-то продумал, здесь Сережа ты прав. Вот только по моим прикидкам времени было немного побольше, а здесь придется работать в цейтноте.
— Излагай, чего уж там.
— Основной упор делаем на морском театре военных действий. Для этого строим эсминец.
— Не лучше ли катер. Ты сам катерник. Да и дешевле выйдет, за те же деньги мы сможем построить несколько единиц.
— Катера это привязка к берегу и базе, а значит, мы сразу же попадаем в объятия командования эскадрой. Нужна свобода маневра. Так что эсминец. За прообраз возьмем 'Новик', не тот что погиб на Сахалине, разумеется, а тот строительство которого даже еще не планируется. Вооружаем тремя 120 миллиметровыми орудиями.
— Почему тремя и почему 120 миллиметров, 'Новик' был вооружен 102 миллиметровыми. Или ты собрался с крейсерами в поединок вступать?
