Омнибус действительно приехал… с большим опозданием, к тому же на совершенно ровном месте у телеги отвалилось колесо, так что пришлось с ним повозиться. Это колесо теперь больше других и верещало, жалуясь на какую-то свою колесную обиду.
Поздоровавшись с Хелли и Алфредом как-то небрежно, дед Юхан стал основательно изучать Его Величество, который тогда еще не знал, что в этом отношении все деды на свете совершенно похожи. Юхан не сказал о феодале ничего определенного, лишь произнес: «Гм, кхе, хе-хее…» — и начал нагружать на колымагу поклажу, усадил на нее Короля, сам же вместе с Хелли и Алфредом зашагал рядом с подводой, время от времени причмокивая и покрикивая на серую: «Но-о!»
О чем они там болтали, Король не слушал, ему это было неинтересно. Он любовался дорогой и хлебами, росшими по обеим сторонам. Тут и там виднелись рощи, порхали птицы и пахло новыми запахами — травой, полевыми цветами. В целом картина располагала. Вдали, за полями, за хлебами, показались деревенские усадьбы. Поместье…
Хутор Сааре стоял чуть поодаль от других и располагался в центре довольно приличного сада, окружавшего дом и двор со всех сторон. Здесь росли липы, клены и ясени. Еще издали был виден флагшток и на нем сине-черно-белый национальный флаг. Навстречу выбежала пестрая остромордая собака. Это пришла поклониться хуторская Вилка. Она обнюхала всех и затрусила сзади, не проявляя при этом особого интереса к личности Короля.
Алфред как-то объяснил, что флаги поднимают по большим государственным праздникам или при встречах высокопоставленных важных персон. Стало приятно, что и в честь Короля на хуторе Сааре был поднят национальный флаг. Ворота открыла бабушка, Ангела. Издали она показалась большим муравьем, с огромными глазами из-за очков, вся тоненькая, с тонюсенькими ножками. Она поцеловала Алфреда и Хелли, затем стащила Короля с повозки, и не успел тот толком осмотреться, как очутились они с Ангелочком — так все ее шутя называли — в чулане. Она сунула ему огромный кусок хлеба, густо намазанный медом. Нет, ничего!.. С такими подданными жить можно, решил Король Люксембургский.
Королевская семья разместилась в самой большой комнате хуторского дома. Королю в этой стране — на Островной земле — очень нравилось. В деревне Звенинога тоже. Для него это было больше, чем оказаться на новом месте, — он словно очутился на другой планете, где все не так, как на той звезде, с которой он прилетел. Причем так оно в действительности и было: здесь, на Островной земле, все совсем другое: и небо, и земля, и воздух. Здесь деревья не такие, здесь люди отличаются от материковых. Конечно же и птицы и собаки… Да, все здесь не так, как в Главном городе — намного лучше.
