Да, конечно, была еще и война; Арчи был на войне. Но только последний год — ему как раз исполнилось семнадцать, — к тому же не на передовой, ничего серьезного — так что и говорить не о чем. Им с Самадом, стариной Сэмом, Сэмми, нечего рассказывать. Хотя у Арчи даже застрял в ноге осколок и на него мог взглянуть любой желающий, но желающих не находилось. Об этом теперь никто не хочет слушать, это как плоскостопие или уродливая родинка. Как волосы в носу. Люди отворачиваются. Если бы кто-нибудь спросил Арчи: «Что ты сделал в жизни?» или «Что тебе запомнилось больше всего?» — боже упаси упомянуть войну: все отводили глаза, барабанили пальцами по столу и предлагали угостить выпивкой. Но знать не хотел никто.
Летом 1955-го Арчи, надев свою лучшую рубашку, пошел на Флит стрит. Он хотел получить работу военного корреспондента. Какой-то парень, похожий на педика, с тонкими усиками и тонким голоском, спросил: «У вас есть опыт работы, мистер Джонс?» — и Арчи объяснил. Все про Самада. Все про их танк. А потом этот гад перегнулся через стол — самодовольный профессионал — и сказал: «Нам нужно нечто большее, чем просто участие в войне, мистер Джонс. Военный опыт особого значения не имеет».
Так оно и было, разве нет? Война не имела никакого значения, ни тогда — в 1955-м, ни тем более теперь, в 1974-м. Все, что он делал тогда, было совсем не важно теперь. Приобретенные навыки не имели значения или, как теперь говорят, были неактуальны.
Может, есть еще что-нибудь, мистер Джонс?
Но, конечно, ни черта больше не было; британская система образования с легким смешком поставила ему подножку много лет назад. И все-таки он умел видеть вещи, их внешний вид, их форму, поэтому в итоге стал работать в «Морган Хироу» — типографии на Юстон-роуд, где двадцать лет придумывал, как складывать все то, что только можно сложить: конверты, рекламные проспекты, брошюры, листовки, — не бог весть какое достижение, но оказывается, вещам надо, чтобы их складывали, чтобы они заступали краями друг на друга, иначе жизнь будет как плакат: летящий по улице, хлопающий на ветру, так что самая существенная информация теряется. Впрочем, Арчи слабо волновали плакаты. Если им все равно, сложат их как положено или нет, тогда и ему все равно, часто думал он.
Что еще? Ну, Арчи не всегда только складывал бумагу. Когда-то он был велогонщиком. Что ему нравилось в велогонках, так это как ты носишься по велодрому. Круг за кругом. Даешь себе шанс каждый раз немножко улучшать результат, проходить круг быстрее,
