Забвение предыдущей жизни и вместе с тем сохранение её в подсознании есть в высшей степени целесообразное явление. Новая жизнь начинается, не отягченная конкретными воспоминаниями о прошлом, со всею тою свежестью и пылкостью, которые так характерны для детства и юности. Благодаря исследованиям Фрейда мы знаем, что забвение есть акт целесообразный и что прошлое, оттесненное в область подсознания, продолжает тем не менее влиять на настоящее.
Нельзя, однако, отрицать того, что события прошлой жизни имеют цену не только как упражнения, которые могут быть забыты, лишь бы остались обоснованные ими навыки, способности и склонности. Многие переживания наши, напр. семейные радости и драмы, эстетические впечатления и т. п., бесконечно ценны во всей своей конкретной единичности. Неужели они навсегда забыты? Нет, конечно. Все прошлое, во всей своей полноте, связано с сверхвременным я, и на более высоких ступенях развития этого я оно может вспомниться тогда, когда такое воспоминание будет полезно для дальнейшей жизни. Уже Лессинг и вслед за ним Гердер говорят: то, что я должен забыть теперь, разве навеки забыто?
Члены Царства Божия имеют космическое тело; следовательно, они связаны со всеми существами, которые когда бы то ни было входили в состав их тела. Будучи свободны от эгоизма, они не доступны никаким психическим травмам; им полезно знать все прошлое, своё и чужое, чтобы понять великий смысл всего, что происходило и происходит в мире. Можно быть поэтому уверенным, что в их сознании все прошлые этапы жизни их вспоминаются во всей конкретной полноте, как единое полное смысла целое.
В древней христианской литературе Эней из Газы и Готин Философ возражали против учения о перевоплощении, что наказание без воспоминания вины было бы несправедливым и не имело бы цены. Это возражение имеет силу только в отношении к тем теориям, согласно которым наказание извне налагается на провинившегося, вроде сечения розгою. Теория, защищаемая мною, выдвигает на первый план наказания имманентные, т. е. вытекающие естественно из самого содержания дурного поступка и соответствующей ему страсти. Если нравственно осуждаемая страсть сохраняется в душе при новом воплощении, то и без воспоминания о прежних вызванных ею поступках самое содержание и новое проявление её влекут за собою имманентные наказания; а если дурная страсть в прошлой жизни была преодолена окончательно, что достигается всегда мучительным процессом самовоспитания и покаяния, то и наказаний никаких не потребуется.
