От этих мыслей у нее начинала болеть голова и немели пальцы.
На маму упала гнутая железная арка с надписью ГОСТИНИЦА, когда они с отцом укрепляли ее над воротами за неделю до Рождества, пытаясь привлечь клиентов, с каждым годом все реже появляющихся на этой дороге.
Арка осталась от прежних хозяев, Саша сама нашла ее в сарае под пустыми картонными коробками, на которых маминой рукой было помечено: посуда, детское, или — разное.
Вдвоем с отцом они вытащили вывеску во двор, Саша отчистила ее песком до тусклого блеска и уговорила отца обвить железные прутья гирляндой красных лампочек, купленной для гостиничной аллеи. Арка получилась огромной, пышной, даже мама пришла из кухни посмотреть, хотя у нее как раз было трудное время, и она ни с кем не разговаривала.
Отец снял ботинки, стараясь не ступить в грязь, сунул в рот четыре толстых гвоздя и полез на ворота укреплять вывеску, волоча за собой спутанный хвост проводов и приговаривая что-то сердитое, снизу было не слышно слов. Саша и мама стояли и смотрели на него. Пошел снег, и арка понемногу становилась красно-белой, похожей на зимнюю ветку, полную рябиновых ягод.
Отец с трудом удерживался на одной ноге, забавно подогнув другую, будто цапля, на одном из толстых шерстяных носков была дырка, и мама молча указала на нее рукой.
Заштопаем, весело сказала Саша.
Господи-боже-ты-мой, сказал отец. Там, наверху, его несильно, совсем чуть-чуть, стукнуло током.
Ох, нет, сказал он, выронил молоток, пошатнулся, задел на одном гвозде державшийся конец арки, железо чиркнуло о железо, вывеска с шуршанием и звоном рухнула вниз, Саша успела отбежать, а мама упала на редкий грязноватый снег, который в ту зиму даже траву не смог укрыть.
Когда Саша посмотрела на маму, крови было совсем немного.
Больше было красных стеклянных крошек и черных иголок искусственной хвои.
Мамино лицо куда-то пропало.
Вместо мамы на Сашу смотрел кто-то другой.
Это, наверное, была смерть.
У смерти было гадкое, гладкое лицо, и Саша в него расхохоталась.
2008. Саут-Ламбет
Тетя Джейн, приезжай скорее, мне столько нужно тебе рассказать.
Я встречу тебя на Сент-Панкрас, и мы сразу пойдем в то кафе с китайскими ширмами, и выпьем чаю, и поговорим. Его зовут Луэллин — это, кажется, король был такой, — и он рассказывал мне кучу разных старинных историй.
Вернее, не он рассказывал, а я в книге прочитала, но книгу-то я взяла у него! Там было про битву при Честере и про Кадваллона Долгорукого — тетя, чему меня учили в школе, не представляю?
