Хотя конфликт между Россией и Японией был фактически неизбежен (влияние одной стороны в Маньчжурии, Корее или Китае всегда вредило интересам другой), он все же — по крайней мере, для России — не должен был начаться тогда, когда он начался. То, что война началась в 1904 г., в значительной степени виноват был Петербург, в котором не верили, что Япония решится на войну с такой большой европейской державой, как Россия. Высшие морские офицеры (отнюдь не армейские) были среди «ястребов», не понимавших, почему Россия должна терпеть господство японцев в Корее в обмен на русское преобладание в Маньчжурии. Они хотели преобладать и здесь, и там. Среди тех, кто держался наиболее жесткой линии, самым рьяным был наместник царя на Дальнем Востоке А. Алексеев. Непосредственным поводом явилась концессия, предоставленная русским на рубку леса в Северной Корее. Независимо от того, были ли русские лесорубы, посланные в Корею, на самом деле переодетыми солдатами или нет, было очевидно, что уже сам этот факт сильно встревожит Японию.
Был тут, однако, один момент, придававший жесткости политике Японии. По Англо-Японскому соглашению от 1902 г. Япония заявляла, что если она вступит в войну с Россией, то это будет одна Россия, а не Россия плюс Франция или Россия плюс Германия. В сущности, это означало, что если Япония начнет войну па Дальнем Востоке, то при вступлении в войну против Японии третьей силы па стороне Японии выступит Британия. Корейский кризис привел к переговорам, которые успеха не имели. Япония разорвала дипломатические отношения с Россией, а потом напала.
Россия провоцировала войну с Японией как раз в самый выгодный для Японии момент. В предшествующие годы, когда росла напряженность, Россия сосредоточила свой Балтийский флот на Дальнем Востоке. К началу войны Россия имела там семь линкоров против шести японских, хотя Япония имела тогда превосходство в крейсерах и торпедных судах. В день объявления войны русские подкрепления — линкор и дна крейсера, поневоле отстававшие из-за медлительного «Осляби», находились в Красном море, но в связи с изменением обстановки им было приказано повернуть обратно. Если бы война началась хотя бы одним годом позже, Россия имела бы на Дальнем Востоке не только «Ослябю», но два или три новых линкора типа «Суворов», не считая «Сисоя Великого», иными словами, 12 боевых кораблей, тогда как линейный флот Японии оставался бы при шести.
