Паркер опустился на колени возле дивана, взял Девон за подбородок и тихо сказал:
— Как что? Ты его любила. Но в этой истории есть еще один участник, о котором ты ни разу не упомянула. Отец Джонни.
— А что отец? — Девон напряженно распрямила спину.
— Надеюсь, Сара знает, от кого у нее ребенок?
— Конечно, знает!
— Может, стоит позвонить ему и...
— Он умер, — резко перебила Девон. — Он умер еще до рождения Джонни. А сейчас Сара собралась замуж, вот почему она решила, что пришло время взять Джонни к себе.
Паркер саркастически усмехнулся.
— И кто же этот счастливчик?
— Клайв Монт.
— Актер?
— Да, но сейчас он редко снимается, он стал режиссером, — уточнила Девон. — У него свой сериал на телевидении.
— И брак с ним пойдет на пользу актерской карьере Сары, — догадался Паркер. — Думаю, с ее стороны это будет брак не по любви, а по расчету.
— Я бы так не сказала, — уныло возразила Девон. — Сара от него в восторге. Паркер, ты циник.
Из телефонного разговора с племянницей у Девон сложилось впечатление, что Сара передумала насчет Джонни именно под влиянием Клайва.
— Лучше быть циником, чем жертвой.
Опять это снисходительное презрение!
— Я вовсе не жертва!
Паркер с удовольствием заметил в ее глазах искру гнева. Этого он и добивался: уж лучше гнев, чем беспросветное отчаяние.
— Тебе виднее, — протянул он. — Кстати, может стоит попытаться убедить Монта, что ребенок ему не нужен?
Девон пристально посмотрела на него. Такую идею мог выдать только Паркер, причем в его устах она даже казалась вполне разумной.
— Я не хочу плести интриги, я должна поступить так, как будет лучше для Джонни. — Девон постаралась придать своему голосу уверенность, но в действительности ее одолевали сомнения. — Я должна сделать то, что давно следовало: подготовить Джонни к жизни с родной матерью.
Для этого ей придется забыть о собственных чувствах и сделать переход, как можно менее болезненным для Джонни.
— Невозможно подготовить ребенка к расставанию с единственной женщиной, которую он считал своей матерью. — Паркер прищурился, густые ресницы скрыли выражение глаз. — Мы должны что-то придумать. А пока давай-ка выпьем кофе.
— Я не хочу кофе!
— Придется выпить, тебе это нужно: ты пьяна.
Девон открыла было рот, чтобы возразить, но сообразила, что Паркер, вероятно, прав. Будь она в трезвом рассудке, не раскисла бы.
— Не вставай, я сам приготовлю.
Девон и не собиралась вставать. Не будь она смертельно уставшей, то спросила бы, с какой стати Паркер надумал взять решение ее проблемы на себя. Впрочем, она и так догадывалась, в чем дело. Паркер очень любит свою мать, несмотря на то, что та сбежала, когда ему было всего два года. Почему сбежала — версий существовало великое множество, какая из них была верной, никто не знал наверняка.
