Пароход неподвижно сидел на мели...
Тогда попробовали тянуть с кормы.
Снова, после долгих приготовлений, ледокол работал "полный вперед", бурлил у себя под кормой и остался на месте. Теперь буксир закрепили за кнехты и на пароходе. Через несколько минут кнехты не выдержали, сломались, и канат стал крушить релинги на корме. Потом он за что-то зацепился и лопнул.
Прилив кончился, вода начала спадать, и ледокол ушел в бухту.
Пароход остался на мели...
Третий штурман парохода считает себя настоящим "морским волком". Толстенький, крохотного роста человечек, он всегда ходит в щегольском кителе и в фуражке с огромным "крабом". Матросы называют его Петухом. Он плавал за границу и в кают-компании бесконечно рассказывает о портовых кабаках и публичных домах. Получается такое впечатление, будто на Западе нет ничего, кроме проституток и ресторанов. А лучшее место в мире, несомненно, знаменитый Сан-Паули в Гамбурге.
Профессию моряка Петух считает единственной благородной профессией.
Трудная работа усложняется для него массой сложных неписаных "законов моря".
Но штурман он плохой. Он плавает уже давно и никак не может подняться выше третьего помощника.
Севера он не понимает и боится. Он привык к морям, где рейсы судов проторены, как шоссейные дороги.
Морской аристократ, он презирает северных моряков - "трескоедов". Эти люди с тихой, окающей речью, сдержанные и спокойные, всю жизнь проводят в своих холодных морях. Им, воспитанным дикой природой, совершенно не свойственны "морской гонор" и преклонение перед "морскими традициями". Многие из них за границей никогда не бывали и не знают "культуры" европейских кабаков. Начиная от капитана и кончая последним угольщиком, они - простые, наивные люди - совершенно непохожи на "идеал моряка", который создал себе штурман Петух.
Штурмана злит, что "трескоеды" оказались опытнее "настоящих моряков". В кают-компании засевшего на мели парохода он критикует команду маленького ледокола и издевается над "мужицким говором" поморов.
Сильнее же всего он злится на контору Совторгфлота, которая зачем-то послала его в этот проклятый рейс.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ СТАРМЕХА ТРУБИНА
В прилив лед приносило из открытого моря. Большие торосы и мелкие осколки плыли, крутясь и обгоняя друг друга. Льдины забивали всю бухту, сталкивались, громоздились и выпирали на берег. Прилив продолжался шесть часов. Потом бухта застывала неподвижно.
Через полчаса начинался отлив. Льдины шевелились, сначала медленно поворачивались в образовавшихся разводьях, затем все скорее и скорее неслись к морю, шурша в водоворотах.
