Происхождение человеческих видов.
“Если ты хочешь понять что-либо, узнай как оно возникло”.
Б. Ф. Поршнев
Наиболее важным моментом, поспособствовавшим этому “грехопадению” палеоантроповых гоминид, можно считать то, что не будучи хищниками, включившиеся в биосферу как падальщики, использующие оппортунистическую стратегию добывания пищи путем собирательства и некрофагии, эти предтечи людей не имели, естественно, и тех врожденных запретительных механизмов для разрешения внутривидовых конфликтов, которыми обладают, за редкими исключениями, все плотоядные животные (“ворон ворону глаз не выклюет”), и поэтому практика убийства себе подобных при своем возникновении не встретила физиологического отпора. И именно таким вот “самоубийственным” образом и произошло расщепление вида позднейших палеоантроповых гоминид на почве “специализации” особой, поедаемой части популяции. В результате этого образовались два поведенчески резко отличающиеся друг от друга подвида “кормильцев” и “кормимых”, и будет совершенно правомерно говорить о превращении вида уже в семейство, которое можно определить, как “становящееся человечество”.
Именно эти взаимоотношения в “новоявленном” семействе и создали условия для возникновения мышления, для появления — в павловских терминах — “второй сигнальной системы”. У ее истоков лежит не надбавка к “первой сигнальлной системе”, не особый способ обмена информацией, а весьма специфический род влияния одного индивида на действия другого, именуемый “интердикцисй”, и уже на заре человечества появляются приказывающий и повинующийся. Вот отсюда-то и ведет свое “благородное происхождение” эта столь знаменитая непомерная агрессивность определенной части людей и — латентная, не раскрывшаяся полностью форма этого “реликта” — авторитарность.
Таким образом речевая материя, как и мышление, сводится в своей основе к повелению и подчинению. Речевое обращение — если и не приказ, то все же повеление принять к сведению информацию. Вопрос — повеление ответить. Этот повелительный характер звуковых сигналов человеческой речи есть следствие именно того, что “пра-речь” первоначально состояла лишь из приказов, требований и повелений. Это обстоятельство отчетливо прослеживается и в современных языках: horchen и gehorchen — в немецком языке, obedio (ob-audio) — в латинском, sma — в иврите, akoro — в греческом обозначают “слушать”, но в то же время имеют и смежное значение “повиноваться”, “слушаться”, что и было первоначально — в пра-яэыке — единственным и основным значением. И необходимо признать эту понятийную двусмысленность необычайно глубинной, раз она смогла сохраниться в языках, невзирая на нею калейдоскопичность процессов лингвистической дифференциации.
